Алёна отмахнулась:
– Не говори глупостей.
– Но ты же не можешь вечно тянуть все одна! Я живу здесь: ем, пользуюсь водой и светом… Взрослый, крепкий мужик!
– Мужик? Тебе семнадцать лет!
– Меньше, чем через месяц будет восемнадцать. И я не хочу сидеть на твоей шее точно также, как ты не хочешь на шее родителей!
– В своих бедах я виновата сама, так что… – Алёна заставила себя улыбнуться: – Ну его, этот спор! И этот «Счастливый случай»! Не сложилось и не надо. Поговорю с Фёдором Ивановичем, попрошу у него еще рабочих часов. Ты ведь не откажешься посидеть с Тимошей по субботам?
Алексей мотнул головой, сладко зевнул и протянув, что хочет спать, рухнул обратно на подушку.
Алёна вышла из комнаты. Сон нарушили и прогнали, а смысла тратить время на лежание в кровати не было. Девушка умылась, приготовила завтрак, оделась. Попыталась позавтракать, но порцию омлета так и не смогла осилить – кусок не лез в горло. В семь часов Алёна привычно разбудила Тимошу, собрала его вещи для садика и вместе с сыном вышла из дома.
На улице во всю распускалась весна! В лучах утреннего солнца это было видно, это ощущалось гораздо лучше, чем минувшим вечером. Деревья стояли, окутанные плотной зеленой дымкой, пахло мокрой землей и первыми цветами, то тут, то там загоравшимися желтыми и фиолетовыми огоньками. Идя рядом с сыном, Алёна улыбалась и смеялась и, казалось, совсем перестала думать о собеседовании, которого не будет. Однако стоило ей попрощаться с Тимошей и покинуть территорию сада, как тоска нахлынула на девушку с новой силой. Она могла и успешно скрывала от брата истинную глубину их бедственного финансового положения, но от себя это утаить было невозможно.
Скверное настроение и на его фоне самочувствие – у Алёны от переживаний разболелась голова – не оставляло девушку до самого обеда. Она машинально выполняла привычные поручения, на автомате отвечала на вопросы. Она настолько погрузилась в себя, что даже не сразу заметила, что во время законного обеденного времени в кладовку зашла не Марина.
– Как жизнь? – привычно спросила Алёна, услышав дверной скрип.
– А ты полюбуйся, – отозвался Фёдор Иванович.
Алёна вздрогнула, резко обернулась и на всякий случай виновато потупила взгляд. Тон у начальника был такой, что невольно заставлял чувствовать себя виноватой.