– А травить прохожих, видимо, можете? – с издевкой протянул маг, обходя неказистую фруктовую палатку.
– Разве вы не можете их как-то… очистить, сир? – у нее тряслись пальцы.
У простаков было не так много возможностей зарабатывать в Эррене. И я, хоть сама чуть не отравилась, все равно сочувствовала Марисе. Вряд ли она имела свободные средства на новый товар.
– Я? – поперхнулся маг и демонстративно поправил отворот плаща.
Только сейчас заметила на нем знакомую эмблему. Вот точно такую же видела в кабинете у нашего ректора в рамочке рядом с портретом миловидной белокурой леди. Понятия не имела, кто такая и зачем Керроу ее у себя на стене держал.
– Такие, как вы, все могут, – с благоговением в голосе прошептала Мариса. – Куда уж нам, простакам… Разве много это времени займет, сир? Эта палатка – все, что у меня есть.
– Мое время дорого. И даже несколько минут я предпочту потратить иначе, – фыркнул, брезгливо косясь на зараженные фрукты. – Дайте слово, что все уничтожите, и мы разойдемся. И скажите спасибо, что я не вызвал сюда маг-инспекцию.
– Маг-инспекцию? Она ничего не нарушала! – вспыхнула я сердито. – Сказала же, что не могла проверить…
– И потому продавала непроверенное?
– Я полжизни у нее фрукты покупаю, – заверила мужика. – Всегда вкусные, спелые и без мрака.
– Мне решать, нарушала или не нарушала, – он поморщился неприязненно, едва я сделала шаг к нему.
Отмахнулся, словно я жужжала над ним назойливой анжарской мухой, от которой один шум и никакого проку.
– Но сир! – Мариса вдруг упала на колени и схватила подол его плаща. Просительно скривилась, вымаливая милость.
Грудь запекло. Неприятно было смотреть на чужое унижение и быть бессильным чем-то помочь. Но этот маг... О да, он мог. Размер его магрезерва был явно соизмерим с размером эго.
– Уничтожьте, – сухо бросил хитанец, плотнее запахнул плащ и, развернувшись, стремительно пошел по дорожке к выходу из парка.
Этого я так оставить не могла. Пнув гадкое яблочко, потемневшее в месте укуса, я решительно побежала следом.
Сама не знала, с какой целью догоняю незнакомца. Вряд ли он ко мне прислушается и вернется помогать Марисе. Но хоть выплесну все, что думаю о таких, как он. Я много их повидала, пока мы жили в столице. Да и после, на вечерах маминой памяти.
– И это все, да? Перепугали до смерти невиновную женщину, лишили ее дохода, бросили простачку одну разбираться с мраком… – выкрикивала ему вслед, разъезжаясь ногами на влажной дорожке.