– А тебе хватит? – уже меньше ехидства, больше холода, но уже гораздо лучше той пустоты или мгновенной ненависти.
– Продлю. Люда намного хуже меня играет в «Монополию».
ГЛАВА 2
3. Денис
Поток крови ослаб и теперь она сочилась тонкими струйками. Глаза уже остекленели, губы перестали подрагивать. Золотая цепочка на шее потемнела, звенья, разорванные кухонным ножом, упали в лужу крови на полу.
Я начал вытирать нож о кофточку Люды, потом вспыхнула мысль – что же я делаю, ведь надо вытереть руки, они все в крови, да и лицо забрызгано фонтанчиками из разорванного горла.
Роняю нож на пол, он почему-то громко звякает о пробковое покрытие пола.
И я просыпаюсь.
Сердце колотится так, будто только что бежал спринт. Страшные сцены из сна встают перед глазами одна за другой, вызывая ужас и тошноту. Еле удерживаюсь, чтобы не начать вытирать руки об одеяло, но усилием воли заставляю себя лежать неподвижно.
Впрочем…
Я же не с Людоедом. Я один в гостевой спальне у её стервозной подруги. Которой меня проиграли в игре с высокими ставками.
Мне должно быть приятно – я дорогая вещь.
Так что совсем не обязательно лежать тихонько, как мышка. Как я обычно делаю, чтобы не разбудить Людоеда, ибо после того, как я в подробностях убил её во сне, вообще нет никакого желания смотреть на неё.
В голове всё бились мерзкие воспоминания. Пойти на кухню, выпить воды?
Тошнота снова накатила при одной мысли о том, чтобы хоть что-то выпить, пусть даже воду.
Не думаю, что стал бы жалеть, если бы её на самом деле кто-то убил. Ну, может, совсем чуть-чуть посочувствовал. По большому счёту, мне всё равно.
Но ни в коем случае я бы ни стал убивать её сам, своими руками – да или даже чужими. Даже если бы представилась возможность, даже если бы я не понёс никакого наказания. Убивать – это отвратительно, мерзко, неправильно.
Тем не менее, ночь за ночью, моё подсознание загоняло меня в безумие.
Всё-таки я встал. Подошёл к окну. Яркий фонарь оттенял корявые голые ветки дерева, которое прорезало свет тёмными штрихами. Снег поблёскивал холодными искрами. Высокий полумесяц казался голубоватым.
Весь пейзаж выглядел очень… холодным. Да, за окном, наверное, и так минус десять, но от каждой детали этой, пока зимней картины веяло холодом.
Похоже, именно этот холод помог и я начал потихоньку приходить в себя.