– О, кажется, нашёл! Витя, сматываем удочки! – воскликнул Борцов.
– Ну, наконец-то! Я уже давно на нервах. Каждую секунду жду звонка от дежурного со словами: «В городскую больницу залезли неизвестные, мы выезжаем!» А Вы, Григорий Михайлович, не вращали бы фонариком так активно. Неужели нельзя быть поосторожней? Ну, мы идём?! – поторапливал Витя. – Ой, а что это за движуха за окном? Смотрите, Григорий Михайлович, они ведь сюда бегут! Никак у сторожей водка закончилась, решили выползти на свет божий, а тут Ваши упражнения с фонариком! – Вдалеке показались две мужские фигуры.
Григорий в темпе упаковывал кипы «историй болезни» в большую спортивную сумку. Витя, отобравший у старшего товарища фонарик, светил им в направлении методично, но быстро укладываемых бумаг. И в этот момент у Зайцева в кармане зазвонил мобильный. Витя от неожиданности подпрыгнул, схватил телефон, тот выпал из рук и отключился. Зайцев включил его, вдохнул полной грудью и, позвонив по последнему высветившемуся номеру, пробасил: «В чём дело?» При этом свободной рукой открыл Борцову дверь и стал интенсивно размахивать в направлении продуманного заранее побега.
***
Когда Борцов скрылся из виду, Виктор всё также с телефоном в руке продолжил расхаживать по госпитальной территории, отойдя на значительное расстояние от архива. Темнота кругом была хоть глаз выколи. Нет, никто их не разглядел. Витя, окрыленный этим фактом, спокойно подошел к воротам, встречая людей в форме, выходивших из машин с мигалками. Коллеги поздоровались, пожали друг другу руки.
Старый полицейский, с большим уважением относившийся к Зайцеву, обратился:
– Виктор Васильевич, Вы уж извините, что мы Вас с постели подняли, но был звонок от сторожей. И чего им привиделось спьяну? Да и чего здесь воровать?
– Тимофеевич, меня разбудили раньше тебя. Видимо, кто-то из ближних домов звонил, но предпочёл остаться инкогнито.
На случай, если всё же кому-то понадобится удостовериться в личности звонившего и расспросить его, у друзей был верный человек. Но они почти не сомневались: Зайцеву поверят на слово. Больница никогда Отдел внутренних дел особенно не интересовала и вряд ли теперь что-то изменится, пропади там хоть сотни «историй болезни».
Тем временем, рядом материализовались двое мужчин неопределённого возраста, возможно, где-то за пятьдесят. Они едва стояли на ногах и пытались рассказать историю, в которую сами уже слабо верили.