- Господин, но где же мы возьмем женскую одежду? - спрашивает он, быстро отводя взгляд от полуголой Нисы.
- У нас мало прислуги женского пола? - я уже выхожу из себя от нерасторопности своего слуги. - Быстро!
Камаль, слегка дернувшись, выбегает из ванной.
Наконец Нису перестает рвать, и она со вздохом упирается локтями в ободок унитаза.
- Уйди, говнюк, - слабо произносит она дрожащим голосом. - Ненавижу всю вашу свору.
Я отпускаю ее волосы и снимаю с себя грязную футболку. Бросив ту на пол, включаю воду в душе. Ниса лениво следит за моими движениями.
- Чем вы меня накачали? Такое ощущение, что я выблевала по кусочкам свой желудок.
- Прекрати выражаться, - цежу раздраженно.
- А что, тебе можно, а мне - нет? Это что за неравенство такое? - ироничным тоном спрашивает она. - Совсем загнали своих женщин, даже смачно выругаться не позволено.
- Давай в душ, феминистка, - поднимаю ее на ноги, взяв за подмышки, но она слабо повисает на моих руках, словно тряпичная кукла. - Соберись, ты же спортсменка. Давай, я не буду тебя мыть, а у Зухры сил на это не хватит.
- Это бабка, которая обещала мне рот с мылом вымыть и сказала, что ваш бог меня накажет?
- Она.
- Эй! - возмущается девчонка, когда я ставлю ее под струи душа. Она пытается увернуться, но я крепко удерживаю ее на месте. - Отвали, сказала! Пусти, придурок!
- Сейчас я воплощу угрозу Зухры в жизнь.
- Ты извращенец! Долбаный извращенец! Выйди, я сама помоюсь.
- Чего ты смущаешься? Ты так по острову разгуливала.
- Там пляж!
- Представь, что и здесь он. Мойся!
- Не буду!
- От тебя несет рвотой.
- От тебя тоже.
- Твоей!
- Один хрен.
Я крепко сжимаю челюсти, находясь в секунде от того, чтобы не треснуть ей по губам за такие выражения. Как в столь юной девочке может поместиться столько грязи? Словно она страдает синдромом Туретта, и брань в ней просто не держится.
Уже собираюсь плюнуть на все и отойти, но колени Нисы подгибаются, и мне приходится шагнуть в душевую кабину, потому что долго удерживать ее на вытянутых руках я не смогу. Вынужденно прижимаю девушку к себе, чтобы освободить одну руку, из-за чего ее голая спина теперь прижимается к моей голой груди. И между нами только вода. Это какое-то проклятие, потому что, несмотря на испачканную рвотой футболку и то, что минутой раньше она на моих глазах вывернула в унитаз свой желудок, член все равно напрягается от ее близости. Я пытаюсь вызвать в памяти самые неприятные моменты, которые уже успел пережить с ней, но это не помогает.