В итоге спустя десять минут я спустилась на первый этаж с ценной добычей: на рукаве тёмно-синей рубашки, которую бабка явно одевала для работы с грядками, обнаружилось небольшое бурое пятно похожее на кровь.
– Должно хватить, – авторитетно заявил некромант, оценивая мою находку.
Он бесцеремонно оторвал рукав от рубашки, высыпал в центр подготовленной пентаграммы немного пепла, водрузил кусок ткани сверху, дочертил последнюю руну, зажег пять свечей, найденных в кухонном шкафу, и начал призыв. Я с напряжением слушала его певучий голос и следила за движением по-аристократически длинных тонких пальцев, которые Лиам вскидывал вверх, направляя поток энергии.
Даже воздух вокруг трещал от сосредоточия силы, а волоски на теле встали дыбом. Я ожидала, что дух двоюродной бабки вот-вот воплотится над пентаграммой, чтобы пролить свет на тайну ее гибели, но... Кусок ткани, лежавший на полу вдруг вспыхнул синим пламенем и сгорел дотла.
– Не получилось, – выдохнул Лиам, обессилено опуская руки.
– Почему? Мало крови? Она не откликнулась на зов?
– Дело не в этом. Ее нет среди мира мертвых, – покачал головой он.
– Значит, она жива?
– Тоже нет.
– Разве такое возможно? – заявление друга почему-то вызвало у меня дрожь.
– Возможно. Но в таком случае дела и впрямь плохи, – мрачно пояснил некромант.