Тяжело вздохнув, я отправилась работать. Когда закончила, слабое зимнее солнце уже давно скрылось. Доделала все и почувствовала, насколько окоченела. Так что, сообщив Мирту Дановичу об усиленных тепловых контурах, свалила на него обязанности по заготовке вечерних зелий, захватила розу из лаборатории и отправилась домой, отогреваться.
Воздух стал настолько холодным, что щипало в носу. Звуки казались невероятно пронзительными. Снег резко скрипел под ногами. Темное бархатное небо усыпали мириады звезд. Луна еще не взошла.
Дом встретил теплом (мама выкрутила отопление на всю) и запахом еды. Навстречу выбежал Пуша. Ворон с плеча спрыгнул к коту. Они обнюхались. Точнее нюхал Пуша, а Агеша пошебуршил клювом в шерсти на кошачьей макушке. Удивительно, но ворон и кот вполне подружились и дружили до момента, когда Пуша решал подойти ко мне приластиться. Такие вещи Агент пресекал сразу.
Мама обнаружилась на кухне. Мы дождались Афрона Картовича, он с рекордной скоростью выгулял собак, и сели ужинать в гостиной.
По телевизору рассказывали о небывалом для наших краев понижении температуры. Такого не было уже семьдесят девять лет. Ночью обещали температуру еще ниже. Я что-то начала волноваться о том, хорошо ли все утеплила. На всякий случай позвонила в сторожку Ларону Палиевичу. Когда сторож не ответил, встревожилась еще больше. Однако Картович меня успокоил.
— Армурович велел ему на ночь перебраться в администрацию, там, в отличие от сторожки, центральное отопление.
Перезвонила туда. Сторож долго не подходил, но, наконец, в трубке раздался его голос.
— Алёй.
— Ларон Палиевич. Вы как там?
— Розочка? Ты что ли?
— Я. Обход делали?
— Делал, а как же. Все в порядке, не волнуйся.
Судя по голосу, сторож успел погреться с драконом.
— Хорошо. Вы там сами осторожней. Но и за питомцами присматривайте. Если что, сразу звоните.
— Хорошо, Розочка. Сразу. Если что.