Несмотря на это университет всё равно стал моей отдушиной, но сейчас наваливается запоздалое чувство вины. Перед моим уходом Сашка начал капризничать и нам с Александрой Борисовной пришлось в четыре руки отрывать его от меня, и даже час спустя в моих ушах всё ещё стоит его горестный плач.
— Кир, брось. — Хоффман садится рядом, касаясь бедром моего бедра. — Глебов — нормальный мужик. Сдашь. Если не с первого раза, то со второго точно.
Сдать-то сдам, но для этого мне предстоит неделю, а то и две посвятить исключительно высшей математике. Вряд ли Сашка с Кириллом придут от этого в восторг.
— Ты-то что здесь делаешь? — хмыкнув, я поворачиваюсь к нему. — Тебя он с радостью примет даже за пять минут до конца пары.
Хоффман догнал меня перед самой аудиторией, одним своим появлением заставив порадоваться, что я, наконец-то, не ошиблась корпусом.
— Составляю тебе компанию, — он копирует мою позу.
— Так просто?
Его глаза слишком близко.
Настолько, что впервые за девять месяцев до меня доходит, что они у него разного цвета — один зелёный, другой голубой. Красиво. Действительно, красиво, и в копилку Хоффмана с предупреждающим звоном падает ещё один плюс. Моргнув, я сбрасываю наваждение. С чего вдруг меня интересуют чужие глаза?
— Ты же знаешь, что нет, — а он приближается, широкая ладонь зарывается в распущенные волосы, взгляд касается полуоткрытых губ.
— Охренел? — Моя вина! Отталкиваю, вскакиваю, но Хоффман не делает больше попытки приблизиться, поднимается следом. Опасный прищур, снисходительная усмешка, руки в карманах — вот и всё, что остаётся от всеобщего любимчика. — Я замужем!
— Я в курсе. — Мы стоим друг напротив друга, и если мой взгляд не обещает ничего хорошего, то его излучает истинно мужское самодовольство. — А ещё я знаю, кто и почему подсунул тебе не то расписание.
— Знаешь, но не скажешь?
Случайный почти поцелуй, моё практически согласие и резкое возвращение в реальность. Сомневаюсь, что последнее заставит Хоффмана раскрыть свои секреты.
— Почему же. — Он забрасывает сумку на плечо, но на этом не успокаивается.
Ещё на шаг ближе, моя у него в руках, и он бережно вешает сумку мне на плечо под моим острым немигающим взглядом. Опять слишком близко.
— Ты же умная девочка, Кира. Подумай сама, почему тебя так ненавидит Меркулова.