Ворон смешно склонил голову набок, словно прислушивался к моим словам, затем развернулся и скакнул на подоконник, там и заякорился. Сначала мы то и дело бросали на него заинтересованные взгляды, затем привыкли к нахохлившейся, неподвижно сидящей птице и перестали обращать на ворона внимание. Необычное происшествие с вороном отвлекло нас от Стаса и его предложения, так что мой отказ мы не обсуждали. И, слава богу!
До вечера нас никто больше не беспокоил, и мы спокойно закончили рабочий день, выключили компьютеры и разошлись по домам. Закрывая окно, я сказала ворону, чтобы летел ко мне домой, у меня еще дела. Понял меня ворон или нет, не знаю, но после моих слов снялся с подоконника и куда-то полетел. Накупив простых, но очень нужных на даче гостинцев, которая расположена практически на хуторе и до ближайшего магазина топать двадцать километров, я поехала домой на такси. Тащить все на себе не было сил.
Мой папа принципиально на дачу ездил только на электричке. Он свято был уверен, что имеет полное право расслабиться на природе, а не сидеть трезвенником и по первому требованию мамы, вечно все забывающей, ездить в магазин то за одним, то за другим. Дома я быстро все приобретенное аккуратно уложила в большой рюкзак, кроме скоропортящихся продуктов, которые сложила в холодильник. Приготовила себе лёгкий перекус, поела и привычно направилась одеваться для пробежки. Знаю, с набитым животом не бегают, но есть после хождения по магазинам очень хотелось. Побегу потихоньку, авось не растрясу. Тем более растрясать особо нечего.
Осколок леса, называемый парком, встретил меня неожиданной тишиной. Ничего не шуршало, не трескалось, неслышно было привычного стрекота насекомых и пения птиц. Странно. Я бежала по ночному лесу, ветерок обдувал мое разгоряченное лицо, вот тропка вильнула и я застыла недалеко от могилки бельчонка. Забегать сюда каждую ночь и проведывать могилку стало уже привычкой. Куст волшебным образом подрос ещё и благоухал сногсшибательно. Я чувствовала дурманящий запах его цветов издалека. Мой старый знакомец в черном оперении сидел на крепкой даже на вид ветке куста и смотрел на меня. Я стояла, не приближаясь. Ворон, видимо устав ждать, громко каркнул и склонил голову на бок, не спуская с меня взгляда. Я упорно стояла, птиц встопорщил перья и каркнул уже с укоризной, как умела только Ирина Геннадиевна. Не в том смысле, что Ирина Геннадиевна умела каркать, вовсе нет. Ирина Геннадиевна умела смотреть и даже вздыхать с такой укоризной, что доходило до самого несообразительного. Я подчинилась, страшно не было, напротив, меня охватил азарт, наконец-то хоть какое-то развитие событий. Я подошла к кусту вплотную, и стала ждать инструкций от ворона. Он меня позвал, значит должен дать и дальнейшие пояснения. Как? Ну, это его проблемы. Я даже руки на груди сложила, мол, и что дальше? Ворон хитро блеснул глазом и клюнул цветок. Что? Эти дурно пахнущие цветы я должна собрать? С могилки бедного бельчонка? Меня передернуло, на что ворон грозно каркнул. Удивительно, как в одном громком «кар» ворон мог передавать такую гамму эмоций. Я подумала, почесала засвербевший нос, чихнула и стала аккуратно срывать белые цветы. Чудом в кармане завалялся пластиковый пакетик, туда я и стала складывать добычу. Набрав половину пакета, я перестала собирать цветочки с куста. Посчитала, что достаточно. Ворон не каркал, значит и впрямь достаточно. Постояла, посмотрела на птицу, подождала новых инструкций, не дождалась и побежала домой. Удивительно, но на обратном пути привычные звуки вернулись в лес. Стрекотали цикады, вскрикивали ночные птицы, потрескивали слегка покачивающиеся на ветру сосны.