Девица заторможенно, как в замедленной съёмке, повернулась. Кофейного цвета глаза набухли слезами, подбородок мелко-мелко, совсем по-детски задрожал.
– Это всё моя вина! – зарыдала она, падая на колени. – Нельзя было оставлять вас одну. Ы-ы-ы…
– Ну-ну, – Ника подошла и успокаивающе похлопала девушку по плечу. – Не реви. Лучше скажи, как тебя зовут.
– Вы даже этого не помните? – ужаснулась плакса. – Я же Лиён. Ваша Лиён. Как вы могли забыть меня?
– Чего уж там. Я сама себя забыла, – признание вызвало новый всплеск слёзной активности.
– Ваше высочество! – в комнату ворвалась женщина постарше – лет пятидесяти. Она почтительно поклонилась, упала на колени рядом с Лиён и сердито шикнула: – Ты что творишь?!
– Придворная дама Туан, Её высочество потеряли память, – всхлипнула в ответ убитая горем девушка.
– Потеряла память? – потрясённо повторила женщина, перевела взгляд на Нику и, кажется, тоже вознамерилась пустить слезу.
– А ну тихо обе! – скомандовала виновница их депрессивного настроения. – Прекращайте это мокрое дело и объясните, что происходит.
Обе вздрогнули, растерянно захлопали глазами, но та, что постарше, взяла себя в руки гораздо быстрее. Из её немного сумбурного рассказа, чуть более понятного после уточняющих вопросов, выяснилось, что находится Ника в теле восемнадцатилетней девушки, избранной в супруги местному королю. Накануне свадебного ритуала Джия из клана Шегай по неизвестной причине прыгнула в озеро, откуда её выловили с небольшим опозданием, что, видимо, и привело к беспамятному состоянию госпожи.
– Мда, довели девчонку, – протянула Вероника, поворачиваясь к зеркалу. Её новая внешность была вполне себе симпатичная. Лицо сердечком: широкие скулы, заострённый подбородок. Глаза раскосые, но отнюдь не узкие, похожие на две крупные миндалины, и цвет подходящий – ореховый. Нос прямой, с маленькими ноздрями, губы бантиком. Кожа белая без румянца и загара, под нижними веками – тёмные полукружья, какие бывают после затяжной болезни. Вот только, что со всем этим делать? Как поверить, что она оказалась в другом мире, в чужом теле? И, самое главное, как дальше жить?
Впадать в панику Ника не спешила. Здесь было тепло, сухо, относительно комфортно. О ней своеобразно (во рту до сих пор сохранялся мерзкий привкус), но всё-таки заботились, обещали сделать королевой. А дома никто не ждал. Ни ребёнок, ни котёнок – как любили говаривать завистники и злопыхатели. Само собой, это вовсе не означало, что она обрадовалась сложившейся ситуации, но лучше принимать жизнь такой какая есть и решать проблемы по мере поступления, чем сходить с ума от безысходности и отчаяния. В конце концов, хуже, чем было, вряд ли будет, а тот, ради кого она во что бы то ни стало рвалась бы обратно, сам от неё ушёл.