— Первый день второй луны… — работорговец подал голос, захлебываясь раболепием. — Но она ведь даже не чиста!
— Это не так важно. Я беру ее. Сколько?
— Тридцать дрихамов.
— Держи свои тридцать монет, а это тебе сверху: сто одна. Принеси что-то приличное, ты держишь товар в ужасном виде, Мегди. Тебя спасает только моя старость…
Разговор мне казался странным. Сев ровно, я косилась на мужчин, а сама же обводила взглядом то, что уже надоело, опостылело. Россыпь палаток, странная привязь для лошадей и лобное место для рабов. Всех нас выводили с утра, рассаживали вдоль каменных столбиков и оставляли под дырявыми навесами. Ночевали в хлипких палатках, где и лечь было негде.
— Я уважаю вас, хассор Шаанти…
— Уважал бы, устроил бы все иначе… червяк. Торопись! У меня нет времени ждать тут вечность. А хассор Р’Хшаас и подавно!
Пожилой мужчина оперся на длинную клюку, склонился и посмотрел на меня так, будто на мне картины были. Поджимая губы, таращилась в ответ. За это меня жуть как не любили: я не знала местных нравов, не знала обычаев. Иногда меня считали дерзкой дрянью лишь за то, что я не отводила взгляда.
— Как тебя зовут?
— Ирэна.
— Хм… — мужчина нахмурился. — Мегди, почему ты не сказал, что она не из нашего мира? Слизняк! Сын хромоного ишака!
Я не переживала. Это был десятый покупатель, который в последний момент отказывался от меня. Я выглядела не так: невысокая, бледная, со светлыми волосами. А еще у меня не оказалось главного довеска, который сделал бы меня желаннее и дороже — невинности. Мегди оставил меня лишь из-за смазливого личика — был шанс, что кому-нибудь приглянусь.
— Ладно… — мужчина стукнул клюкой, песок разлетелся короткой волной. — Это все равно ничего не меняет. Нагу все равно…
Дальше я не слушала, у меня перед глазами все почернело. За несколько недель, что я провела в этом импровизированном невольничьем рынке, я успела познакомится и поговорить со многими девушками и женщинами.
И никто из них не хотел становится женой великого нага. Рассказывали, что он убивал своих жен, вырезал им сердца и творил такое, что любой маньяк из моего мира по сравнению с ним оказался бы ангелом. И только что я узнала, что теперь буду принадлежать ему.
Каждую неделю он брал себе новую жену, седьмую. И ровно через неделю она умирала. И так продолжалось несколько лет, наг приобрел дурную славу. Но вот эту седьмую жену всегда искали среди невольниц. Может, наг и правда маньяк?