— Как тебя зовут? — обратилась ко мне соседка, женщина лет сорока. Она смотрела на меня, улыбаясь сочувственно.
— Ан…нис, — я вспомнила имя, которым меня называли соседки.
Похоже на мое родное, только на местный лад. На самом деле меня зовут Анна Степановна Добролюбова, только никому об этом знать не нужно. Хорошо, что сама об этом помню, потому что в других вещах память меня подводит. С ужасом я поняла, что забыла события, предшествующие моему попаданию сюда. Вроде отработала смену, вроде шла домой… а потом – сплошной туман в голове.
Хотелось верить, что если смогу что-то вспомнить, то пойму, как вернуться домой.
Лавка была слишком жесткой, дилижанс нещадно трясло. И как раньше бедные люди путешествовали из города в город, проводя в пути несколько дней, а то и недель? Нет, все-таки хорошо, что я родилась и все свои тридцать лет прожила в современном мире. И тем тяжелее мне будет здесь, но отчаиваться нельзя! Выход обязательно найдется.
Мозг заработал с удвоенной скоростью, я вспоминала все, что знала о подобных случаях, ведь когда-то перечитала всю бабушкину библиотеку. А в студенческие годы покупала на книжных развалах отечественную и зарубежную фантастику. Можно и дальше убеждать себя, что все это мне снится, но факты говорят о другом. Чем скорее я это приму, тем лучше. Сейчас главное не ныть и не жалеть себя, а собрать волю в кулак.
Я пыталась незаметно подглядывать за соседями по «купе», прислушивалась к их разговорам. Но уставшие пассажиры лениво перекидывались ничего не значащими фразами. А вот парень напротив не сводил с меня глаз и томно улыбался, сверкая щелью между передними зубами и приглаживая торчащие во все стороны рыжие вихры.
— Хочешь яблоко, красавица? — спросил он и протянул надкусанный фрукт.
Красавица?
Интересно, как я вообще выгляжу? Только сейчас задумалась над этим и снова взглянула на руки. Так и есть, ночью мне не померещилось, они действительно были не моими! Эти более загорелые, пальцы длиннее, и нет шрама на левой ладони. Цвет волос и длина похожи на мои родные, но эти более легкие и пушистые.
Если моя душа каким-то образом переместилась, а тело осталось дома? И никто быстро не хватится, никто не позвонит, кроме заведующей, когда я не выйду на работу. Вот он плюс тотального одиночества – никому мое исчезновение не разобьет сердце и не доставит хлопот.