Проводив даму до кареты, телохранитель вернулся ко входу в переулок, ожидая напарника. Тот вынырнул из тени, вытирая лезвие кинжала, блестевшее в свете убывающей луны. Убрал клинок в ножны, передёрнул плечами. Оглядываясь, они отступили к карете. Женщина внутри молчала. Оба телохранителя забрались в карету, один стукнул в переднюю стенку, и кучер пустил лошадей ровным шагом, чтобы всадники охраны не отстали. Здешние места и днём небезопасны, а уж во тьме ночной… Впрочем, в переулке, где стоял дом старухи Дюбуа, заплясали рыжие отсветы разгорающегося огня, и скоро на улице Верир станет светло, даже слишком.
В карете молчали, слушая, как стучат по сухой земле копыта лошадей и стучит сама карета, подпрыгивая на кочках. Спустя четверть часа женщина нарушила тишину:
– Как прошло?
– Всё кончено, ваше…
– Астор! – зашипела дама.
– Простите, госпожа. Она не заговорит. Деньги я забрал.
– Отнесите в храм. Что внучка?
– Девочка спала, – неохотно ответил мужчина, – но я не стал рисковать.
Женщина резко выдохнула.
– Владетель Хиато не простит, но, Астор… мой приказ – и грех мой, не ваш.
– Общий, госпожа, – упрямо возразил телохранитель. – А Владетель пусть рассудит, как должно.
Он отвязал от пояса кошель, в котором покоились переложенные мягкой тканью флакончики с ядом. Дама сняла перчатки, чтобы случайно не выронить драгоценный груз, приняла кошель, провела холёными белыми пальцами по надёжно затянутой горловине.
– Дай боги, чтобы она не соврала, – хрустальный голос дал трещину. – Я не хотела бы убивать кого-то ещё.
Карета загрохотала по булыжникам и тут же прибавила скорость: наконец они покинули трущобы и выехали в безопасный район Лютеции. До королевского дворца Монкор осталось не более получаса езды.