Я хочу жить. Но я не хочу убивать.
Однако дилемма.
Полное безысходности понимание толчком вернуло меня в реальность, где беззаботно щебетала вейла:
— Твоя старшая сестра с детьми прибыла… У нее муж симпатичный, и на меня он не повелся. Стало быть, там правда любовь. Вот видишь, все возможно! И у тебя еще все будет хорошо, не переживай. А ее шер-лаше такая важная по дворцу ходит, знает, курица ощипанная, что когда-нибудь будет им управлять!
У меня у самой на душе было погано, но отчего-то вдруг захотелось утешить подругу. Я коснулась ее руки, в которой сиял аметистами гребень, и мягко произнесла:
— Не волнуйся, к тому времени меня выдадут замуж за какого-нибудь паука, и мы уедем из Шанаси. Тебе не придется ей служить.
— Обо мне не думай! Главное, чтобы тебе было хорошо. — Лалисса послала моему отражению в зеркале ободряющий взгляд и продолжила орудовать гребнем. Не удержалась, склонилась к уху и зашептала: — Там такие мужчины, мм…
Я фыркнула. Кто о чем!
В дверь настойчиво постучали, и, не дожидаясь разрешения, в мои покои вошла Танаиза — мамина шер-лаше, ныне управительница дворца Шанаси.
— Мои поздравления, наша маленькая драгоценность. Ты уже совсем взрослая, — улыбнулась она, и в ее подкрашенных глазах блеснули слезы. — Но поторопитесь, девочки. Внизу уже все готово, ждем только вас.
— Одну минуту, мы уже спускаемся, — сказала я.
Приблизившись, она быстро поцеловала меня в щеку, после чего одарила любящим взглядом и направилась к выходу. Танаиза относилась ко мне как к дочери, тем более что с ее родной дочкой мы росли вместе.
— Не волнуйся, мамочка, мы уже почти готовы. Остался последний штрих, — заверила ее Лалисса и, открыв небольшой флакончик, выточенный из драгоценного камня, слегка брызнула на меня духами.
Вот теперь точно готова.
Руки тряслись, в животе поселился холодок страха. Я встала, расправила юбки и осмотрела свое отражение в зеркале. Несмотря на пышное платье, девушка, которая стояла по ту сторону серебряной глади, напоминала изящную статуэтку. Миниатюрная, черноволосая, серые глаза из-за обуревающих меня чувств были широко распахнуты и казались просто огромными. Особый магический свет, что был необходим для создания макияжа, Лалисса уже погасила, и теперь драгоценные камни в моих ушах и на шее загадочно сверкали в обманчивом сиянии привычных фиолетовых сфер, служащих у нас вместо светильников.