Сон настиг меня мгновенно, едва голова коснулась пуховой подушки. И, как обычно, мне снилась Земля. Только теперь я была там призраком — пыталась взять свой телефон с офисного стола, но пальцы проходили сквозь стеклянный экран, а коллеги, смеясь, обсуждали мое "внезапное увольнение" за кем-то спиной. Просыпалась я всегда с тягостным чувством, будто забыла что-то очень важное. Что именно — оставалось загадкой. Может, ключи от квартиры? Или пароль от банковского приложения? А может, и вовсе — саму себя...
Глава 3
Утро началось с нежданных гостей. Едва я успела закончить утренний туалет и принять чашку ароматного чая с мятой в будуаре, как дворецкий почтительно доложил о приезде двоюродной тетушки - Жаррасы горт Оларийской, супруги малоземельного баронета Партанаса горт Орарийского. Она ворвалась в замок подобно осеннему шквалу - в платье из поношенного шелка с выцветшими розами на подоле и шалью из дешевого кашемира, которая лишь подчеркивала потертости на рукавах. Её волосы, седеющие у висков неравномерными прядями, были стянуты в тугой узел на затылке - эта прическа, скорее, напоминала попытку скрыть бедность, чем следование моде.
Тетушка привезла с собой целый ворох семейных проблем. Пятеро детей, среди которых три дочери на выданье, требовали приданого, без которого в нашем обществе девушки могли рассчитывать разве что на место компаньонки у богатой вдовы. Даже скромные дары вроде дюжины вышитых простынь или пары фарфоровых сервизов с гербом рода уже делали невесту привлекательной для разорившихся дворян. Бесприданницы же обречены были влачить жалкое существование приживалок - стирать чужие кружева или нянчить чужих наследников. Жарраса, не желавшая такой участи своим дочерям, превратилась в вечного просителя, разъезжающего от одного родственника к другому с постоянными напоминаниями о "кровных узах" и "семейном долге". Особенно ее беспокоила старшая - Валери, которой уже стукнуло двадцать два, возраст в наших краях почти безнадежный для замужества.
Лично я не испытывала к тетушке особых теплых чувств, но правила приличия требовали демонстрации радушия. Я приказала подать чай из лучшего сервиза - тонкого фарфора с позолотой, который обычно доставали лишь для визитов высокопоставленных особ. Слуги подали к чаю свежеиспеченное песочное печенье с миндальной стружкой, аккуратно разложенное на серебряном подносе.