Я тут же инстинктивно склонила голову и закрыла глаза. Волосы упали на лицо, оттеняя и скрывая ненастоящие глаза – тёмные и нарисованные. Но на расстоянии они смотрятся вполне естественно.
– Так и думал. Красавица. Тут явно не серебром, а золотом можно поживиться. А скажи, красавица, ты уже познала близость с мужчиной?
Я вздрогнула от его слов и отрицательно мотнула головой. Было страшно. Что если они захотят воспользоваться мной прямо сейчас?
– Да к нам в руки попало настоящее сокровище. Тиснар, головой за неё отвечаешь. И смотри мне, руки не распускай и похотливые мысли засунь куда подальше. Тут целых пять золотых монет можно выторговать с хозяина невольничьего рынка.
– Думаешь, что он так расщедрится?
– Да что тут думать, невинная красотка с задатками знахарки, это же лакомый кусочек для любого состоятельного дирхана.
– Так зачем нужна знахарка, когда имеются такие соблазнительные формы? Сделает её своей любовницей и делов-то.
– А знаешь, будь я дирханом – женился бы на ней.
– Женился?! Ты?!
И они оба дружно загоготали. А мне от их смеха стало ещё более не по себе.
– Ладно, Тиснар, накрой её сверху тонким покрывалом, не хватало ещё товар испортить под лучами Аурега. И давай, догоняй.
Рутанг стал уносить своего седока в сторону умчавшихся ранее. А вот я с Тиснаром осталась совсем одна. Вся сжалась. И, кажется, меня заколотило мелкой дрожью.
– Да расслабься, сказал же, будешь послушной, то не трону. Да и какое с тебя удовольствие, с неопытной-то? К тому же золото я люблю больше. Лучше скажи, у тебя есть что пожрать?
– Д-да, – еле выговорила я. – В сумке лежит свёрток с лепёшкой и вяленым мясом.
И широкая ладонь тут же сунулась в мою сумку. Тиснар достал завёрнутую в лоскут ткани провизию.
– Ну вот, другое дело, – довольно высказал он, а следом раздалось жевание с громким причавкиванием.
У меня от этих звуков забурлило в желудке. Я же даже не завтракала ещё сегодня. И, видимо, это же подумал и мой похититель.
– На вот, поешь.
В руках у меня оказался небольшой кусок лепёшки и мяса, и я сразу принялась их есть. Кто знает, когда мне перепадёт еда в следующий раз?
Почему я не такая, как моя бабушка? Почему мне не шепчут духи предков, как лучше поступить? Почему не предостерегли меня от беды в то самое время, когда предрекли мне стать спасительницей целого народа, всей Табирии? Кто бы ещё меня саму сейчас спас?