Вопреки всем домыслам, я вовсе не была избалованной, ни на что не способной, кроме как тратить деньги папочки, девицей. В первое время мне пришлось довольно туго. Несмотря на жесткую экономию, наличность, которую я каким-то чудом успела снять до блокировки всех моих счетов, уходила слишком быстро. Нужно было искать работу, причем о должностях в других компаниях, занимающихся цероллом, не стоило и мечтать. Все столичные средства массовой информации усиленно работали над созданием моего негативного образа. Ни одна, уважающая себя организация, даже небольшая, не взяла бы меня. Оставалось только одно: небольшой городок на приличном отдалении от столицы с ее сплетнями. На мою удачу в маленьком семейном ресторанчике как раз требовалась официантка, и я с радостью согласилась.
На днях моей малышке исполнилось два года, уже год я не видела ее, лишь редкие кадры, что попадали в сеть. Софи так выросла! Ее непослушные темные кудряшки опускались теперь до самых плеч, совсем как у меня в детстве. Моя боль от разлуки с ребенком час от часа изводила меня все сильнее. Во сне мне виделись ее ореховые заплаканные глазки, она звала меня, а я бежала навстречу, но никак не могла сдвинуться с места. Бесконечная пытка! Мой персональный ад!
Неловким движением взяла с обшарпанной тумбочки папин последний подарок, тот самый кулон – память о нем, которую мне позволили оставить при себе, кроме воспоминаний. Ножки, удерживающие небольшой прозрачный камень, внезапно сложились, и он выпал мне на ладонь. В уголках глаз запекло. Слезы, так долго копившиеся внутри, наконец, прорвались наружу, отзываясь горечью. Громко шмыгнув носом, я поднесла платиновый ободок ближе и не поверила своим глазам. Это была не просто необычная оправа для сверкающего бриллианта. Как раз там, где крепились ножки, обнаружились отверстия для переходника. «Накопитель!» – удивленно подумала я и бросилась в комнату за коммуникатором.