Вот ведь не знает, в чем дело, а людей грязью поливает. Но говорить ему, в чем дело, не стала. Он молчать не будет, расскажет брату, тот жене, и в результате о болезни младшей сестры Александрины будут знать все родственники Арелиных. За такое Александрина ей спасибо не скажет. Если б хотела, чтоб о ее поступке знали остальные, она бы сама о нем рассказала, но молчит, значит, ей этого не нужно.
Оливия ее прекрасно понимала – она и сама в роли жертвы себя не представляла. И уж тем более не потерпела, если б это стало известно чужим по сути людям. Не обращая ни на что внимание, Игорь с удовольствием поглощал деликатесы, без стеснения накладывая порцию за порцией на свою тарелку. На минуту оторвавшись от еды, заметил, что жена почти ничего не ест, велел:
– Дорогая, не капризничай! Ты представляешь, сколько это все стоит?
Оливия суховато пояснила:
– Мне все равно, я объедаться не собираюсь.
Другой бы обиделся на ее откровенный намек, но Игорь только пожал плечами.
– Да как хочешь.
Тут на свободное место перед столами вышел ведущий и принялся развлекать народ. Было довольно весело, желающие пели песенки и читали стихи в честь именинницы. Но вот на импровизированную сцену вышли три человека, дети Арелина-старшего от разных любовниц. Оливия узнала двух младших единокровных братьев Игоря, лет восемнадцати-шестнадцати, и сестру лет пятнадцати. Она не помнила, кто были их матери, да и какая разница?
Переглянувшись, они принялись громко горланить неприличные частушки про папашу-осеменителя, про Александрину-шлюшку-временную-его-подружку, и еще много подобной похабщины.
Растерявшийся тамада пытался прекратить этот незапланированный концерт, но подростки замолкать не собирались. Оливия глянула на главный стол – Александрина сидела с холодным заледеневшим лицом, а Гавриил Иванович поднялся и широкими шагами подошел к кривляющимся актерам.
Ничего не говоря, от души залепил всем по оплеухе, парней схватил за уши и выкинул из зала. Испуганная девица, держась за покрасневшую щеку, выскочила сама. Гости зашумели, кто огорченно, кто-то довольно. Послышались даже слова «а что, все правильно, давно это в лицо надо сказать».
Вернувшийся хозяин мрачно окинул зал тяжелым взглядом.
– И этим оболтусам, и тем, кто их поддерживал, на мою помощь больше рассчитывать не стоит. И я всех запомнил!