Давным-давно каким-то непонятным образом они получили в собственность вот эту старую кибитку и еще тогда, когда закон не был так строг с закреплением к определенной местности, оформили один переезжий жетон на двоих.
И теперь, хоть они и не женаты, привязаны друг к другу почище некоторых супругов, и даже, если бы очень хотели, теперь с новыми строгими законами разбежаться в разные стороны – увы! – не смогут.
Широкая в размерах, мощная и громкоголосая тетка Морга иногда поколачивает своего тщедушного напарника, ибо так он себя по отношению к ней называет. Она же – как и любая женщина, стремящаяся к более законному статусу – называет его «сожитель» или «мой». Впрочем, не слишком часто, ибо некогда ей «полихтесы» разводить, а нужно думать о хлебе насущном.
Они могут не разговаривать целыми днями, особенно когда мы долго трясемся в кибитке по нескончаемой дороге, переезжая из города в город, а могут за бутылкой дешевого пойла проговорить всю ночь напролет, вспоминая смешные и не очень случаи из своей богатой событий жизни.
И уж точно есть у них одна общая тема – это я. Любят, что он, что она посетовать о том, какая неблагодарная Дрянь в моем лице досталась этим кристально честным и благородным людям.
Я знаю, что я Дрянь, я пытаюсь соответствовать этому гордому имени. Как любое живое существо, я ищу тепла и ласки, а когда не нахожу, то иногда могу даже мстить за неоправданные надежды и ожидания.
Вот и вчера… Мы приехали в очередной город, на очередной базар, и я, давно не видевшая моря, плюнула на то, что нужно помочь с обустройством, сорвалась из душной кибитки и убежала купаться.
Обогнула местный порт, нашла тихое уединенное местечко, сняла с себя ветхие, пыльные и потные тряпки, наплавалась и нанырялась вволю. На душе сразу стало спокойно и чисто.
Лазурная синь моря, шепот прибрежных волн, крики белых чаек над головой – все это поселило во мне тихий восторг и какую-то смутную надежду. И не хотелось возвращаться опять на шумный базар, к вечно ругающимся на меня хозяевам, в пыль, в смрад моей никудышней жизни.
Я долго сидела на берегу, предаваясь каким-то неясным мечтам. Хотя какие мечты могут быть у Дряни? Если бы я могла, я бы давно сбежала от опостылевших мне «благодетелей». Только куда?
Меня никто и нигде не ждал, документов у меня никогда не было. При проверках тетка Морга всегда бережно достает свой жетон «выступальщиков», где вписаны ее с дядькой Доселем имена, с гордостью показывает латаную-перелатаную кибитку, являющуюся средством их передвижения и местом заработка на хлеб насущный, а на меня кивает небрежно и говорит: