Во времена Совета было важно не выделяться, а «дикие» жили отдельными закрытыми общинами, не имея подчас допуска в города, вот и выросло в итоге поколение, для которого лес не дом родной, а страшное и незнакомое место, таящее сотни опасностей.
Молодняк Мирослав, как альфа казанских волков, старался воспитывать в единении с матушкой-природой, даже гостиничный комплекс построил неподалёку от города, взяв несколько акров земли в бессрочную аренду. Помогли московские связи и отцовская фамилия, иначе в Татарстане трудно начинать что-то новое с нуля.
Территорию за пару лет облагородили и наладили логистику, удачно вписавшись местоположением к новенькой трассе на столицу. Был бесхозный лес, погрязший в буреломе и клещах, а стал всесезонный курорт для оборотней и не только с арендными домами, искусственным озером и вертолётной площадкой для столичных гостей.
Соседние деревни, правда, оказались не в восторге от такого волшебного соседства. Сперва подумали, что землю отжали какие-то олигархи, а когда оказалось, что заправляют комплексом волки-оборотни... ох, сколько обвинений в свой адрес выслушал Мирослав, будто он самолично лет тридцать назад задрал чью-то тёлку, хотя он в ту пору пешком под стол ходил и даже оборачиваться не умел! Конфликт длился долго, больше года. В итоге остановились на вооруженном нейтралитете – гости комплекта не нарушали покой деревенских, а местные жители в свою очередь не расставляли в примыкающем к гостинице лесу силки и волчьи ямы.
Но пару раз в месяц Мирослав самолично с парочкой ребят из стаи на всякий случай осматривал приграничный лес – мало ли, кому что в голову взбредёт, а у них тут дети гуляют, которые под ноги не смотрят, уповая на звериные инстинкты.
Ничего, впрочем, ни разу не находили, кроме забытых корзинок или потерянного ботинка. Даже самые заядлые грибники через какое-то время перестали заходить на их территорию, зная, что вполне могут повстречаться с патрулём в серых волчьих шкурах.
Всё это Мирослав рассказывал всем новоприбывшим, и в правилах пребывания было прописано, куда ходить можно, а куда не следует во избежание неприятных эксцессов. Рассказывал и Олегу, пока они валялись на пригорке. Олег вроде бы слушал, местами поддакивая и кивая, но сам был где-то далеко, в собственных мечтах в полусонной сытой дрёме.