– Я люблю тебя, – произнесла я одними губами.
Трофим молча приложил ладонь к губам и послал мне воздушный поцелуй. Это было так нежно, что я разрыдалась.
– Что такое, дочка? – рядом со мной вырос отец. Я бросилась ему на грудь и дала волю слезам. Он тоже всхлипывал, я слышала. Рядом в объятиях родителей ревела Алеля. Нам всем дали возможность попрощаться с родными.
– Провожающим выйти за черту! – скомандовал мэр. Я обернулась, но под балконом Трофима уже не было. Он ушел.
– До свидания, Норма Ли, – папа поцеловал меня в лоб. – Встретимся на новой Земле. Береги себя.
– И ты, папа! Я люблю тебя.
Я плакала всю дорогу до главных ворот. Видела перед глазами Трофима и поникшего отца. Даже забыла попереживать, не стану ли я радиоактивной, прежде чем доберусь до челнока. И где этот челнок сможет приземлиться, если вокруг в радиусе сотен километров нет ни одной ровной площадки?
Но все оказалось гораздо проще. Мэр бы сейчас сказал: «Прогресс!». К воротам была подведена мягкая гофрированная труба, в конце которой стоял круглый металлический лифт человек на десять. Подойдя ближе, я успела рассмотреть трубопровод, сделанный из материала, похожего на прозрачный пластик, чей конец терялся в облаках. Лифт словно пуля в стволе ружья, уносил вверх партию за партией. Я даже не успела испугаться, как оказалась на борту челнока.
Мои подруги уже сидели на одном из дальних рядов. Они помахали мне. К своему месту меня проводил робот–стюард. Я уже обратила внимание, что на борту в качестве обслуживающего персонала не было ни одного человека. В дверях, в проходе всюду сновали человекообразные роботы.
Некоторые из них имели достаточно потрепанный вид. Другие выглядели так, словно только что сошли с конвейера. Я пялилась на них и чувствовала себя попавшей в старинное кино. Что–то вроде «Звездных войн» – фильм, который бесконечно часто крутили в нашем кинотеатре. Там тоже было показано огромное разнообразие роботов, поэтому сейчас их вид нас не пугал.
Я представляла себе челнок вроде самолета и расстроилась, когда не нашла ни одного иллюминатора. Жаль. Я надеялась посмотреть на Землю сверху. Сейчас я чувствовала себя, словно в консервной банке, плотно набитой людьми и висящей высоко в небе.
Я огляделась. Не сразу, но я подметила одну странность. Впереди меня и за мной не было ни одного человека старше тридцати. Да что говорить, не было никого старше двадцати! Я многих знала. Мы или жили на одной улице, или ходили в одну школу, или познакомились во время праздников.