— Больно? — прошептал он.
— Да… но не останавливайся.
— Почему?
Я приоткрыла глаза и прошептала в ответ:
— Потому что хуже будет, если ты остановишься. Тогда я останусь одна — с собой.
Он замер на секунду, потом продолжил. Его движения стали глубже, но всё ещё осторожными. Он гладил мою спину, целовал плечо, шептал:
— Такая красивая… такая грешная… моя маленькая испорченная принцесса…
Я сдавленно всхлипнула.
— Замолчи. Не говори так.
— Почему? Это ведь правда.
Я чувствовала, как меня разрывает. Не физически — душевно. Моя гордость, моя боль, мои мечты — всё растворялось в этой тьме.
И мне было стыдно.
Но и… тепло. Где-то глубоко внутри — мерзкое, сладкое тепло. Я была не одна. Я была… нужна. Хоть кому-то. Хоть на ночь.
Он двигался медленно, будто растягивал мои мучения, будто хотел, чтобы я прочувствовала каждый сантиметр его члена в моей попке, каждую секунду этой порочной близости. Его рука легла мне на спину, он прижался ко мне, и я почувствовала, как из моих губ вырвался невольный всхлип. Громкий. Жалобный. Униженный.
— Слишком? — прошептал он, не останавливаясь.
Я вцепилась пальцами в край кафедры и прохрипела:
— Нет… Просто… я никогда не думала, что соглашусь на такое.
Он усмехнулся мне в ухо:
— Все когда-нибудь соглашаются. Вопрос лишь — за сколько.
— Ты мерзавец.
— Но ты же здесь, милая.
Слёзы выступили у меня на глазах — не от боли, не от наслаждения. От осознания. От того, как низко я пала. Я лежала, прижавшись грудью к прохладной поверхности стола, пока он заполнял меня, заполнял до краёв, будто хотел вытеснить всё: надежды, воспоминания, стыд…
И в какой-то момент — мне действительно стало легче. Потому что боль и унижение — проще, чем одиночество.
Он сжал мои бёдра, ускоряя ритм. Его дыхание стало тяжелее, губы — жарче. Он прикусил мой затылок, потом провёл языком по шее.
— Скажи мне… — хрипло прошептал он. — Кто ты теперь, Амарелла?
Я зажмурилась.
— Шлюха, — прошептала я. — Дорогая. Роскошная. Но всё равно — шлюха.
— И ты нравишься себе в этой роли?
— Нет…
— А телу нравится?
Я не ответила. Только всхлипнула. Потому что да. Тело предало. Сердце предало. Всё, кроме проклятой гордости, которую я пыталась сохранить — тщетно.
Он вжал меня в себя, с силой, с жаром. Последний толчок, тяжёлый выдох, с которым в мою попку из его дрожащего члена полился поток горячей спермы… и тишина. Только наши дыхания. Только моё дрожащее тело, сотрясающееся от реальности.