- Приятного аппетита, - сказал Пётр, занимая место у двери.
- А вы что, так и будете смотреть?
- Да.
- А я не хочу, чтоб на меня смотрели! У вас глаз недобрый! Оба глаза! Но левый хуже!
Пётр сделал вид, что не услышал.
- И вообще, я не могу есть, когда на меня пялятся!
И теперь не возымело.
- Выйдите! – взвизгнул Наум Егорович, надеясь, что прозвучало истерично. И в комнату заглянул доктор:
- К сожалению, согласно правилам внутреннего распорядка потребление пищи должно проходить под наблюдением младшего медицинского персонала, - произнёс он. – Так положено!
- Зачем?
- Для вашей же безопасности. В прошлом году наш гость подавился вишенкой. И едва успели спасти. Теперь мы бдим.
Бдят. Конечно. Небось, какой-то пакости насыпали, а теперь вот бдят, чтоб съели. И наверняка, если Наум Егорович попробует поменяться с соседом, это пресекут.
- Я не люблю такой компот! – Наум Егорович поднял стакан. Пластиковый, к слову. Тоненький и хрупкий. Таким не повоюешь.
- Увы, сегодня только этот. Завтра вы сможете сделать заказ из меню…
Всё-таки терпеливый он человек, этот доктор. И хорошо. На зоне терпение очень даже пригодится.
- Ладно, - Наум Егорович выпятил губу и, наклонившись, понюхал. Еда ожидаемо пахла едой. И да, вполне себе… тефтели в сливочной подливе. Гора свежего пюре, с которого стекали желтоватые реки подтаявшего масла. Салат из свежих овощей. И кусок торта. Порции тоже немаленькие.
- Приятного аппетита, - доктор едва заметно кивнул Петру и удалился.
Было вкусно. Наум Егорович искренне пытался почувствовать в еде что-нибудь такое, зловещее, но чувствовал лишь приятную и привычную вкусовую гамму.
- Спасибо, - сказал он, промокнув губы салфеткой. И Пётр, кивнув, вытащил тележку в коридор. А потом вернулся за второй.
Кстати, пусть сосед и выглядел донельзя сонным, но съел всё, что дали.
И икнул.
- Если вам что-то понадобится, - Пётр толкнул к двери тележку. – Зовите. Но лучше вон, прилягте, полежите. Вам док отдыхать велел.
Спорить Наум Егорович не стал. Он снял халат – жалко будет вымазать этакую красоту – и тапочки, после чего прилёг на кровать.
Сосед, к слову, тоже последовал совету, широко и заразительно зевнувши.
Наум Егорович лёг ровненько, вытянул ноги и замер. Нет, этак свихнуться можно… чтоб… группу вызвать, что ли? Той дряни, внизу, хватит дело завести. И по-хорошему пора бы, но Наум Егорович отчего-то медлил. Лежал вот, сонный и осоловелый, пялился на пальцы соседа. Пальцы на ногах были длинными и тонкими.