— Но ты другая, — прошептал он, сдавленно, почти с ненавистью. — Почему ты пахнешь… иначе?
— Я не знаю, о чём ты говоришь, — прошептала я.
Он ещё сильнее стиснул кулаки, как будто боролся сам с собой. Я видела, как вздулись жилы на его руках. Он словно пытался сдержать зверя внутри, который уже рвался наружу.
Его лицо оказалось слишком близко. Я видела каждую царапину на его коже, каждую каплю пота. Он вдыхал меня так жадно, что я не могла понять: то ли он хочет меня убить, то ли сожрать.
— Больше не проси меня тебя не трогать, — выдохнул он. — Когда они вколят мне то дерьмо, что они всегда вкалывают… я могу не остановиться.
Моё дыхание сорвалось с губ рвано.
— Так остановись сейчас, — прошептала я.
Он на секунду замер. Зелёные глаза впились в мои, и в них появилась тень чего-то человеческого — боли, страдания. Но оно исчезло так же быстро, как и появилось.
Он резко отстранился и ударил кулаком в стену клетки, оставив вмятину в металле.
— Заткнись, девочка. — Его голос был холоден, как зимняя ночь. — И молись, чтобы я смог сдержаться, когда эти ублюдки придут сюда.
Дверь клетки снова открылась, и в руках охранника блеснул шприц с препаратом. Зверь повернул голову в их сторону, но его взгляд скользнул обратно ко мне, и я поняла — этой ночью он может не сдержаться.