- Вы что ж это творите?! Это же памятник! А вы там разлеглись, как собаки! И не стыдно?! А ну-ка, живо слезьте!
- И че – не могила же! – мешаем кому-то?! – огрызнулся Вареник, прочие же разразились визгливыми воплями, цензурный смысл которых сводился к фразе «Иди отсюда». Прохожая удрученно покачала головой, но неторопливо перемещавшийся следом за ней слегка нетрезвый индивидуум был иного мнения о методах воспитания молодежи, а посему, схватив кстати валявшийся неподалеку здоровенный булыжник, ринулся к памятнику с ревом:
- Ах вы, мелкое отродье!!
«Мелкое отродье» немедленно сдуло с пьедестала. Отбежав на безопасное расстояние, компания принялась запускать в индивидуума матерные вопли, но тот, отшвырнув булыжник, сразу же потерял к ним интерес и неторопливо удалился.
- Вот козел! – негодующе констатировал Вареник, почесывая оттопыренное ухо. – Пошли обратно?
- Да ну! – Железный Человек отмахнулся. – Так, че по бабкам?
- У меня ниче, - сердито сообщил Вареник. – Вичка бате настучала, что я к ней в кошелек лазил, так он мне звезданул и системник в гараже запер! Как я теперь играть буду?!
- А моя бабка кошелек прятать стала, - с печальным вздохом доложил третий представитель компании с лунообразной физиономией, изрытой прыщами, и четвертый, роясь в своем телефоне, огляделся и махнул телефоном в глубь парка.
- Ладно, пошли, ща намутим что-нибудь.
Они миновали несколько обитаемых хихикающих скамеек, алчно шаря взглядами по сторонам. Еще на одной скамейке сидел сонный, явно тоже не очень трезвый индивидуум, выглядевший довольно хило и безобидно и внушавший определенные надежды, но едва компания двинулась в его направлении, как из-за скамейки вышел огромный ризеншнауцер и посмотрел на них крайне недобро.
- Нифига себе! – пискнул Вареник, поспешно сворачивая, и прочие захихикали, правда, тоже сменив курс. – Чего вы ржете?! Вы его зубы видели?!
- Собаку довольно просто вырубить, - авторитетно заявил Железный Человек.
- Вот иди и вырубай! По всем Ивашкам будут собирать тебя потом!
Некоторое время они бесцельно шатались по парку взад-вперед, зацепляясь то с одной скамейкой, то с другой. Призывательница Антона, наконец, замолчала, и компания, придя к выводу, что Антона постигла печальная участь, убрела в дальнюю, менее ухоженную и менее освещенную часть парка, где с одной стороны громоздилась серая гряда многоэтажек, а с другой рос мелкий ивняк вперемешку с тамариксом и лебедой – эта часть парка, как правило, использовалась многими посетителями в качестве общественного туалета. Дальше местность под уклоном сбегала к дороге, за которой тянулся бесконечный приречный парапет.