— Прискорбно, что наши ведущие юристы не знают, как выглядит приказ о направлении в командировку.
— Я с тобой никуда не поеду, — заявила Кира, комкая лист в тугой шарик.
— Не проблема. Иди пешком.
Она рассердилась. Поправила очки и сдвинула брови. Думала произвести впечатление? Увы, мимо. Всегда смешно, когда девушки с типичным бейби-фейсом пытаются сделать свирепое лицо. У этой к тому же трогательные каштановые кудряшки и привычка надувать губы. Барби зла, Барби крушить. Умора.
— Я знаю, чего ты добиваешься, — прошипела Кира и подошла ко мне вплотную. Если бы от людей в ярости валил пар, кабинет бы уже превратился в сауну. — Так вот, — произнесла она четко, по слогам. — У тебя ничего не получится.
— Как скажешь, — легко согласился я. Наклонился к ней, выждал драматическую паузу и поинтересовался: — Тогда о чем ты беспокоишься?
Никто не любит вопросы, на которые не хочется отвечать. Задашь такой, и комплект забавных реакций обеспечен. Люди недооценивают слова, и совершенно напрасно. Просто надо уметь подбирать правильные.
— Я все равно не поеду. — Кира выпрямилась и задрала подбородок, будто это могло прибавить ей роста. — Придумаю что-нибудь. В отпуск уйду. Уволюсь. Съем загранпаспорт. Ногу сломаю!
— Кому?
Она закатила глаза, развернулась на каблуках. Умчалась красиво: буря негодования, искры ярости. Папки в стеллаже слились в сплошное красное пятно, развешанная по стене клубная ерунда в рамках словно поймала сотню солнечных бликов. Прошло несколько секунд, прежде чем снова стало видно кабинет. Отсвечивающему с письменного стола монитору захотелось убавить яркости — а лучше вовсе выключить.
Гулко хлопнула дверь приемной. Бесимся, значит. Забавно. Всю жизнь из-за угла завистливо скалилась на тех, кто сильнее — то есть фактически на всех вемов. А теперь ей, видите ли, и так хорошо. Можно подумать, барьер на даре — отличная штука, и снимать его она не хочет. Бегаю за ней и уговариваю, она же рычит и бросается какими-то дикими обвинениями. Цирк!
А в командировку все равно поедет, никуда не денется. Халява кончилась вместе с «Перспективой», и на Гене Жданове выехать уже не удастся. Кстати, странный тип. Седьмой год с ней работает, из них два месяца в нашем в юридическом отделе, и даже здесь не признался своей бывшей начальнице, что у него аллергия на ее бессменные яблочные духи. Кашляет, краснеет и задыхается, но терпит.