Наперекор собственным желаниям я сходила в тренировочный зал на короткую разминку, прошла три круга по главной аллее, совершая предписанный матушкой вечерний моцион, и только после этого вернулась, наконец, в общежитие. Поднялась по лестнице на третий этаж и застыла. У моей двери парила едва заметная магическая искра.
«Это что ещё такое?» – споткнулась на ровном месте я.
В памяти моментально всплыли первые месяцы в академии. Тогда подобные сюрпризы я находила под дверью чуть ли не ежедневно. Кто-то пытался напакостить заносчивой Жоранд, кто-то приударить. И тех и других я быстро отучила приближаться к моей комнате ближе необходимого. И вот опять.
Я огляделась – никого. Прямой как стрела коридор, хоть и тонул в полумраке, но укрытий не предоставлял. На всякий случай я всё же запустила поисковый пульсар, который ожидаемо вернулся ни с чем.
«Неужели хулиганка Грейв решилась таким образом избавиться от ненавистной компаньонки? – задумалась я. – От неё, конечно, всего можно ожидать, но такое…»
Осторожно приблизившись, я подтолкнула вперёд светлячок и чуть не расхохоталась самым плебейским смехом. Магическая искра оказалась всего лишь чарами приклеивания. К моей двери прилип простой бумажный пакет. Очень знакомый бумажный пакет.
«Ну ничего себе… Этот нахал и в женское общежитие не постеснялся пробраться?!» – я почти восхитилась подобной наглости. Разумеется, мне следовало отправить возмутительный подарок в ближайшую урну, а дарителя отчитать при первой же встрече в самых резких выражениях. Но воспоминания о соблазнительном аромате какао были ещё слишком свежи. Воровато оглянувшись по сторонам, я убедилась, что за мной всё ещё никто не наблюдает, и, сдёрнув пакет, быстро проскользнула к себе в комнату.
Прислонилась спиной к захлопнувшейся двери и, тяжело дыша, улыбнулась. Маленький бунт, бунт, о котором никто никогда не узнает. Но до чего же приятный. На остатках вбитой матушкой подозрительности я проверила вкусняшки на наличие всяких неприятных дополнений и, убедившись, что ничего подобного в пакете нет, села за поздний ужин.
Сладкое какао с большой шапкой взбитых сливок, как я люблю, окончательно примирило меня с действительностью.
«Торесс заслужил, чтобы я запомнила его имя… – промокнув губы салфеткой, подумала я. – Можно даже разок ему улыбнуться. Слегка, когда он этого точно не заметит. Например, в спину. Не благодарить же, в самом деле, за такую возмутительную любезность!»