От капсулы в земле остался след метров в пятьдесят длиной, глубиной до колена. При всех неземных технологиях можно было придумать более удачный способ приземления. Когда поверхность капсулы остыла до приемлемой температуры, я вынул её из канавы, сложил до размера маленького чемодана и взял в руки. Пора было отправляться на поиски остальных членов отряда.
Кажется, моё эффектное приземление осталось незамеченным. Куда ни глянь, ни одного человека, ни дороги, только поля. Я решил выбрать самую высокую точку, с высоты которой можно было своим модифицированным орлиным взором разглядеть места падения остальных напарников. Спасибо геодезистам, они пометили такую высоту железной конструкцией. К ней я и направился, чертыхаясь из-за ослабших мышц, но всё равно с упоением вдыхая знойный летний воздух, наполненный ароматом трав и время от времени роняя слёзы себе под ноги, умиляясь летающим вокруг меня насекомым,
— Гордей! Горде-э-эй! — услышал я знакомый бас. Огляделся и увидел бегущего в мою сторону Апанасия. Как его килограммам было тяжело это делать! Он бежал со скоростью и грацией улитки, перетекая массой с места на место. Я остановился и, пользуясь случаем, сел в траву, чтобы передохнуть. Апанасий подбежал ко мне, блестя потом.
— Ох, какое тут притяжение, — выдохнул он и без сил упал рядом.
— Притяжение тут и вправду невероятное, — согласился я. — Кто однажды побывал не Земле, больше не сможет покинуть её навсегда.
— Я не о том.
— Да понял я, о чём ты. Никого больше не видел?
— Нет. Испугался, что остался один, потом смотрю, ты идёшь.
— Я иду вон к той штуковине, — указал я на тёмную пирамидку тригопункта. — Она находится выше остального ландшафта. Оттуда будет удобнее всего искать наших друзей.
— Только бы с Камилой ничего не случилось, — взволнованно произнёс здоровяк.
— Ни с кем ничего не случится. Капсула рассчитана на большие нагрузки, — успокоил его я.
— Ох, хотелось бы верить. — Апанасий вытер лицо от пота. — Спирта бы глоток, чтобы двигатель заработал.
— Соберёмся вместе, придумаем, как его раздобыть. Поднимайся, пока наши друзья не разбежались кто куда.
Апанасий, страдая, поднялся на ноги, стоя на них, как человек, который только что бросил костыли. Я держался не намного лучше. Наверное, если бы меня видели со стороны, то решили, что я иду на протезах.