Кровь и страсть - страница 15

Шрифт
Интервал




Мы всегда говорили о мужестве и самопожертвовании, о священном долге противостоять пожирателям. Но как преодолеть страх, который подобно непроницаемой стене преграждает путь?

«Соберись, это твой звёздный час! – с раздражением пронеслось в моём сознании. – Прояви себя и стань частью зрячих!»

Я сделала глубокий вдох, чтобы унять дрожь в теле, и высвободила свой дар. Он хлынул потоком, обжигая кончики пальцев и разгоняя тьму вокруг.

– Зрячая, – раздался низкий голос одного из них. – Я чую её аромат, он сводит меня с ума.

– Я первый попробую её, – отозвался другой. – Обожаю голубоглазых блондинок.

– Только через мой труп, – процедил Тариан, не скрывая своего гнева, и заслонил меня собой.

– Как скажешь, – расхохотался первый. – Похоже, сегодня вечером у нас будет мясо!

– И кровь, – с упоением протянул второй.

Более крупный из двух противников ринулся в атаку на Тариана, в то время как другой стремительно приближался ко мне, угрожающе выставив когти, готовые вонзиться в мою плоть. Его массивная голова, увенчанная костяными наростами, похожими на рога молодого козла, придавала ему демонический облик. Из его искривлённого в злобной гримасе рта торчали гнилые клыки, источавшие запах тления. Глаза полыхали огнём, но самым пугающим было не это.

Вокруг его тела сияла тёмно-красная аура, свидетельствующая о чудовищной силе.

В горле моём пересохло от ужаса, но я собрала остатки воли в кулак. Я не сдамся без боя.

Я стремительно пригнулась, и лезвие меча скользнуло вдоль его рёбер, оставив за собой тонкую полоску кровоточащей раны. Оказавшись за его спиной, я нанесла удар, целясь в сердце, как учил меня Тариан, но промахнулась.

Пожиратель испустил пронзительный вопль, исполненный страдания и ярости, когда я извлекла клинок из его тела. Не успела я приготовиться к новому удару, как он совершил разворот. Его когти устремились ко мне, и я успела уклониться, ощутив дуновение воздуха, обжегшего моё лицо.

– Ты за это ответишь, дрянь! – зловеще пообещал мужчина. – Ты будешь медленно умирать, и молить меня о пощаде.

Я инстинктивно отшатнулась, охваченная ужасом.

Внезапно гнилые доски, не выдержав моего веса, треснули подо мной, и я камнем полетела вниз, издав отчаянный крик. Удар пришёлся в грудь, выбив из лёгких остатки воздуха. Я лежала ничком на сыром полу, не в силах пошевелиться, и каждая косточка моего тела ныла от пронзительной боли. В голове стоял гул, а зрение застилала пелена.