Толкнув его, я залезла под крышу. Деревянные балки, паутина, пыль. И слуховое окно — маленькое, квадратное, затянутое паутиной. Я рванула к нему, откинула щеколду — ржавая железка скрипнула, но поддалась.
Холодный утренний воздух ударил в лицо.
Я высунулась наружу, чтобы понять, куда меня закинуло на этот раз. Черепица под ногами оказалась скользкой от росы. Я присела, цепляясь пальцами за выступы, потом осторожно встала, сделала несколько шагов, взобравшись на конек. На нем стоять оказалось удобнее. Да и на стыке кровли, нагретой солнцем, было теплее. Я двинулась по гребню к краю, который венчала статуя дракона. За его макушку и ухватилась, чтобы было легче держать равновесие, а после посмотрела вниз.
Там раскинулся огромный мощенный булыжником двор, по которому сновали, как муравьи, люди в мантиях, дуплетах, плащах, с книгами под мышкой или холщевыми сумками, перекинутыми через плечо…
Чуть дальше была аллея, а за ней виднелись башни. Их остроконечные шпили чернели на фоне пестрых рыжих черепичных крыш старинного города и пронзительно синего неба. Я смотрела на это, не в силах поверить в происходящее. Все было таким настоящим, что закралась мысль: может, это все же реальность? Невероятная, непонятная, но... И я на всякий случай покрепче ухватилась за дракона и вдохнула полной грудью воздух, в котором витал запах ранней осени и психических расстройств.
О последних я подумала, когда увидела, как по самому краю моей крыши мягко, точно снежный барс, не боясь сорваться вниз, шел, будто по земле, блондин. Он что, самоубийца, так идти?
— Решили умереть во цвете лет? — вкрадчиво произнес он, медленно подняв голову, и посмотрел на меня одним из таких взглядов, которые способны изменить судьбу.
— Это был вопрос, или вы озвучили свои ближайшие планы? — уточнила я у этого психа.
— Вообще-то ваши, — возразил этот одновременно седой и молодой тип.
— Мне кажется, вы ходите по краю… — осторожно начала я, имея в виду разом обе крыши: и черепичную, и ту, которая порой у людей едет.
— Хожу, — охотно согласился псих. — Потому как движение — это жизнь. А стоит застыть — как можно сорваться. Поэтому специально не стоит замирать на месте. Еще и в таком опасном. Слишком велик шанс оступиться и уйти… за грань. Костлявая, конечно, образуется, а вот я, например, не очень.