— Мурзик! Карыч! – позвала я, высовываясь из окна так, что серебряный амулет на шее звякнул о раму. – Ужинать! А то сама всем съем!
Угроза подействовала моментально. Карыч, громко хлопая крыльями, влетел в комнату, задев горшок с мятой на подоконнике. Мурзик проскользнул следом, грациозно приземлившись на стол, где уже дымился чугунный котёл с тыквенным супом. Рядом стояла тарелка с запечённой речной форелью, посыпанной лесными травами, и корзина ржаных лепёшек, пахнущих тмином. Для Карыча я насыпала в миску обжаренных желудей с мёдом и ягодами – его слабость.
— Каррр… Ты бы хоть раз попробовала настоящую еду, – ворон ковырял клювом в желудях, но глаза его блестели. – Вместо этой человеческой бурды.
— Муррр… Человеческая бурда пахнет лучше твоих тухлых жуков, – проворчал Мурзик, умывая лапу после битвы. Он уже стащил кусок форели и мурлыкал, растянувшись на скатерти в луже закатного света.
Я рассмеялась, разливая суп по мискам. Суп был волшебным лишь наполовину – тыква с нашего огорода, грибы-лисички, собранные под сосной, да щепотка шафрана для цвета. Но аромат кружил голову даже Карычу, который в итоге сдался и клевал суп, притворно ворча.
— Завтра прекращаете терроризировать лес, – строго сказала я, отламывая кусок лепёшки. – Крестьяне жалуются, будто в чащобе тролли поселились.
— Каррр… Это Мурзик тролль, – буркнул ворон, вытирая клюв о край скатерти.
— А Карыч – пернатая гиена! – кот поддел лапой желудь и запустил им в ворона.
Пока они снова выясняли отношения, я доедала суп, глядя, как за окном гасит краски закат. Ветер принёс запах дождя, и я подумала, что завтрашний «реванш» они, конечно же, устроят. Но пока что дом пахнет теплом, травяным чаем и… да, определённо, репейником, застрявшим в Мурзиковой шерсти.
Глава 2
Поев, оба обормота вернулись в лес. И только след из хвои и оброненных перьев стелился за ними. Я закрыла окно и ставни — деревянные створки со скрипом подчинились, будто нехотя отсекая мир с его бесконечным движением. Вечерняя прохлада прокралась в избу, заставив меня вздрогнуть. Лесной шум — тот вечный гул ветра, стрекот сверчков, шепот листвы — словно растворился за толщей стен. Я потянулась и опустилась на грубый дубовый стул у стола, блаженно выдохнув. Хорошо…
Кто бы мне сказал, что еще пару-тройку месяцев назад я, полностью городская жительница, буду радоваться жизни в лесу. Офисные туфли сменились на кожаные сапоги, костюмы — на льняные платья с карманами, полными сушёных трав. Вместо кондиционера — сквозняки, вместо кофеварки — медный чайник, вечно подкопчённый над печкой. Однако же… Здесь не пахло пластиком, пылью от принтеров и тоской восьмичасового дня. Здесь пахло смолой, дождём и свободой.