— Заведующим, — коротко ответил он.
— Правда? — Валеева попыталась сесть. — Как здорово! А мне тут говорят, у меня что-то с анализами, вот, на сохранение положили…
— Да, анализы у вас плохие, — вставила наконец я. — И КТГ плода — пять баллов. Учитывая ухудшение в состоянии как матери, так и ребенка, я настаиваю на экстренном кесаревом сечении.
— Как кесарево? Это точно надо? — Валеева еще крепче обхватила свой живот. — Я боюсь. Рома? Это точно? Посмотри сам!
Во мне стало закипать раздражение. Мало того, что эти двое оказались хорошо знакомы, мало того, что эта Валеева строит Кравицкому глазки, будучи с ребенком в критическом состоянии, так она еще и ставит под сомнение мою компетенцию… Я молча передала Кравицкому ее карту и сжала зубы, чтобы не сказать ничего лишнего. Грубого.
Вот какого черта он поперся со мной на обход?
— Да, я согласен с Кристиной Станиславовной, — услышала вскоре его ответ. — Нужно готовиться к кесареву. У ребенка развивается гипоксия, если не поторопиться, то можно его потерять.
— Так что готовимся к операции, — сказала я медсестре. — Какая операционная свободна?
— Вторая, — ответила та.
— Отлично, скажите, чтобы готовили ее…
— Рома, а разве не ты будешь мне ее делать? — жалобно произнесла Валеева. —
— Но я, вообще-то… — начал Кравицкий.
— Пожалуйста, я хочу, чтобы это был ты! — перебила она испуганно и капризно одновременно.
Кравицкий растерянно посмотрел на меня. Я спокойно выдержала этот взгляд, вопросительно изогнула бровь, ожидая его ответа. Пойдет на поводу у знакомой или нет?
— Хорошо, но я буду только ассистировать Кристине Станиславовне.
— Прекрасно, — отозвалась я прохладным тоном и направилась к двери.
Обычно я не позволяю эмоциям вмешиваться в работу, даже если пациентка по каким-то причинам вызывает неприязнь, стараюсь оставаться беспристрастной и во время операции полностью абстрагируюсь от всего. Но сегодня мне с трудом удавалось справиться с этим пагубным чувством, и все из-за одного человека — Кравицкого. Впрочем, до того, как стало понятно, что они хороши знакомы с Валеевой, я и вовсе не испытывала к ней никакого негатива, напротив, только сочувствие и беспокойство за ее ребенка.
— Все готово, Кристина Станиславовна, — сказала медсестра Катя, заканчивая завязывать у меня на спине одноразовый халат.