Хватаю его за ворот рубашки и встряхиваю как следует.
— Ты кому мальчиков предлагаешь, урод?
Сутенер явно не понимает, но интонацию улавливает.
— Герз, герз, олрайт! — лопочет он.
Вот и славно.
Иду за ним вдоль береговой линии. Когда он останавливается, то
указывает мне руками на трех молодых шлюх, будто торговец на рынке.
Они лежат в шезлонгах, в тени пляжных зонтиков, со стаканчиками
коктейлей, и улыбаются мне.
Все трое как на подбор — горячие, загорелые, длинноногие.
Сначала думаю взять экзотику, чернокожую брюнетку, не зря же в
такую даль ехал. Но большегрудая шатенка тоже ничего, особенно ее
ротик. Как и блондинка, которая выглядит в точности как те горячие
болельщицы из американских фильмов.
Я не думаю долго. Когда бываешь в отпуске так редко, особенно
без жены, нет смысла мелочиться. Брат как-то рассказывал, что
оприходовал сразу пятерых. «Вот это — жизнь!» — бахвалился он.
Жестами показываю, что беру всех троих.
В номере шлюхи машинально раздеваются, принимаются манерно и
вымученно гладить мое тело с натянутыми улыбками. Все движения
автоматизированные, как у кукол или роботов. Глаза пустые, как у
Марианны.
Вспоминаю о ней, и аж тошнит — какая же мерзкая бабенка.
Их прикосновения мне противны. От них воняет. Отталкиваю от себя
особенно навязчивую шлюху, машу им рукой, чтобы легли на кровать.
Они вмиг по команде оказываются там, как уставшие цирковые собаки,
и смотрят на меня. Сколько мужиков сегодня прошло через них?
Обычно я не любитель проституток, вот и сейчас — не исключение.
Что-то не так, и каждый раз не могу понять, что именно. Нужно быть
пьяным как свинья, чтобы не обращать на это внимания.
Весь энтузиазм куда-то улетучился, остался на том пляже. Мне не
хочется. К черту их.
Гоню шлюх вон, крича на них, указывая руками на выход, чтобы
выметались, всучаю им деньги за час, пусть и не заслужили. Кое-как
они понимают, чего я от них хочу, и поспешно одеваются.
Да, проваливайте к своему клоуну.
Закрывая за ними дверь, замечаю, что шлюхи стащили то ли
вазочку, то ли подсвечник с тумбы у входа. Не обратил внимания, что
там было, но что-то там явно было. Теперь там пусто. Какая же
нелепость и гадость. Настоящий цирк.
Сажусь в кресло и бессмысленно пялюсь в выключенный
телевизор.
Хотел бы я просто услышать ее голос. Таким, каким он был в
Испании, или хотя бы утром — до того, как она узнала о Марианне.
Звонить ей слишком рано, ей нужно успокоиться.