– Тебя не понять, Шоэль! Ну же, говори на идише! – просят собравшиеся героя вечера.
Конечно, местным евреям не очень-то знаком сефардит. Но Шоэль уже не хочет говорить на идише, он приехал из страны иврита и за год почти отвык от «мамэ-лошен ».[43]
– Отвык? Так мы тебе напомним! – и гости тянутся к рюмкам, а вместе с ними и реб Исайя с удовольствием глотает купленную в монопольке водку. Взволнованный Йоэль в который уже раз провозглашает «лехаим»[44] в честь сына.
– Говори на идише, разбойник! – шумят гости. – Эй, Фейгеле! Уговори-ка свое драгоценное чадо перейти на понятный язык.
Но Фейга и не думает вмешиваться, ей не до этого, ее лучистые глаза искрятся от счастья. Шеилка тоже хлебнул немного водки. На земле израильской принято пить легкое вино «Кармель», но здесь, в России, предпочитают горилку, градусы которой мгновенно зажигают душу. Напились все – даже бухгалтер Йехиэль и старый Гинцбург, – чудеса! Даже Яков Урбах веселится от души! А где веселье, там и песня – вот уже все вместе затянули песню на иврите:
– Там, на родной земле отцов…
Фейга сияет. Как хорошо, как радостно собраться всей семьей…
Городок наш находился недалеко от границы, и с началом войны некоторые семьи оставили свои дома и переехали в украинскую глубинку. Количество беженцев росло, а для Йоэля вновь настали трудные дни. Он продолжал продавать товары в кредит, но многие покупатели уехали, так и не рассчитавшись с ним. В тот год многие предприятия разорились, пострадал и магазин Горовца. Он потерял две трети своего состояния. В Одессе Йоэль приобрел чересчур большое количество товаров, приближалось время оплаты, а денег не было. Зато потери Якова Урбаха оказались терпимыми: его магазин был невелик, и он не любил давать в кредит.
Между тем немецкие войска заняли часть Польши. Война – войной, но дети продолжали учиться. Тогдашний российский министр образования граф Игнатьев увеличил процентные нормы для евреев-беженцев в государственных школах. Отныне любой еврей со статусом беженца мог поступить в среднюю школу. Превратился в беженца и Йоэль. Продав магазин со всеми его товарами, продавцами и долгами, семья Горовец переехала в родной город Йоэля, где когда-то работали меламедами его отец, дед и прадед. Местечко располагалось далеко от фронта, и жизнь здесь шла по-прежнему неторопливо.