Все трое были как на ладони.
Лучшего момента ждать не имело смысла.
– Джилли, бери толстого, я уложу остальных. Давай!
«Хеклер-кох» упруго ткнул меня в плечо два раза; толстяк, не успев как следует изумиться, с пулей в башке рухнул рядом со своими подчиненными.
Минус три.
Через несколько секунд мы с Джилли уже осваивались за мешками. Придурки во главе с пузаном кучно валялись рядом с ближайшим пулеметом неизвестной мне системы; неподалеку, на ящиках, заменявших беспечным засадникам стол, попискивала солидная полевая рация; и вообще они свили здесь себе удобное гнездышко, в котором можно было некоторое время продержаться без особых усилий: куча оружия и боеприпасов – все, правда, в некотором беспорядке и даже в небрежении, но вполне работоспособное. Неплохо, черт возьми, совсем неплохо для придурков! Интересно, много их тут еще?
– Майлс, Майлс! – пробормотал я в воротник спецжилета. – Давай сюда джип!
Увлекшийся разглядыванием в трофейный бинокль долины и макового поля Джилли Эванс неодобрительно покачал головой: эта часть плана казалась ему сомнительной с самого начала. Джилли полагал глупым ехать на джипе к лаборатории – полкилометра в объезд маков, по совершенно открытой местности, не зная, какие меры предосторожности и какая система опознавательных знаков предусмотрены у бандитов, короче – откровенно, с его точки зрения, подставляясь под выстрел. Даже несмотря на то, что фланги уже в руках Вильямса и Робсона – они доложили о готовности через минуту после того, как мы захватили главный форпост.
Но Джилли не знал всего.
Весь план во всей его первозданной красотище был известен только мне.
И самое сложное в нем было – отделаться от Джилли.
В Джилли Эвансе и в его несгибаемой воле к победе и заключалось самое уязвимое место. Ибо вся практика моей служебной деятельности показывала, до какой степени достойный сотрудник полиции не любил оставлять меня на произвол судьбины лютой.
Когда Майлс на моем командирском джипе со всей возможной осторожностью подъехал к захваченному редуту, на поле и в его окрестностях царило прежнее спокойствие. К этому времени я уже наметил безболезненный объезд холмика – с выходом на дорогу к лаборатории: в меру раздолбанную, извилистую, там и сям поросшую травкой, ибо колеса машин баловали ее не так часто. Но как поступить с Джилли – еще не придумал.