"Причем здесь Лодзь?! Поехал сюда
отдохнуть?!
Дурь несусветная, ведь ни один из
генералов не оставит свой округ в такой напряженный момент. Да и
ехать пришлось бы в Варшаву, там центр, если был бы нужен разговор
с Жилинским – все же с началом войны Ренненкампф ему подчинен. Но
еще не война, пока идут последние мирные дни, а это странно, что
Лодзь где-то рядом".
Его отлично подготовили для «миссии»,
надеясь, что она для него окажется более успешной, чем для
сгинувшего восемь лет тому назад коллеги, которому вживили ДНК
императора Николая I Павловича. Расчет был сделан на то, что
удастся «подселится» или в императора Николая под вторым номером,
при наилучшем раскладе, либо в кого-то из великих князей, причем в
строго ограниченной экспериментом и возможностями МТЦ возрастной
шкале – не младше 45 лет и не старше 60 лет.
За эти годы «установку» значительно
улучшили. И, осознав, что «династический эксперимент» не удался,
решили использовать «избирательный». Вживили ДНК трех влиятельных
генералов, что особенно «отличились» в I мировой войны –
Жилинского, Сухомлинова и Ренненкампфа. Тут был один очень важный
момент – «реципиенту» должно быть около шестидесяти лет, плюс-минус
два года. По крайней мере, именно так ему все объяснили ученые, не
вдаваясь в научно-технологические подробности. Зато подготовку
провели добротную, хотя времени катастрофически не хватало, события
в том покинутом времени нарастали лавинообразно после октябрьского
«выступления», что последовало за июньским «псевдо-мятежом».
Так что все согласно поговорке – были
цветочки, пошли ягодки, да такие, что способны уничтожить все на
свете. Потому и заторопились с экспериментом, сделав ставку на
«корректировку истории» как таковой. Эффект «бабочки Брэдбери» в
лице хорошо подготовленного полковника пенсионного возраста,
которому пришлось за три месяца запомнить сотни фотографий и бездну
полезной информации. Занятия дались относительно легко, благо по
своей долгой службе имел в том изрядные навыки и отличную память.
Хотя и «разменял» недавно седьмой десяток прожитых, и весьма
беспокойных лет, «благодаря» самому характеру службы.
«Ладно, Павел Карлович, я так сам
себя называть впредь буду – надо привыкать к новому имени, что буду
теперь носить до конца дней своих. Именно такова моя дальнейшая
жизнь с этого момента, и уже отнюдь не «легенда». Нужно живее
разбираться с непонятностями, да и времени не так и много осталось.
Жалко, что память самого Ренненкампфа для меня пока «закрыта», но
так о том и предупреждали. Теперь нужно открыть глаза и попробовать
вступить в контакт с «товарищами», а там уже разбираться по ходу и
вносить нужные коррективы!»