Облако пыли приближалось,
увеличивалось и, наконец, из-за ближайшего поворота со стороны Тулы
вылетел мобиль. Я пригляделся: «Скорость» с девицей Боголюбовой за
рулем. Фу-у! эти точно стрелять в нас не будут.
Мобиль конкурентов пролетел мимо, а
механик даже успел продемонстрировать мне непристойный жест.
Интересно, Боголюбова это заметила? Клейст заметил точно. Он на
секунду обернулся, увидал согнутую в локте руку «скоростного»
механика и яростно забренчал ключами. Не прошло и минуты, как он
поднялся на ноги:
- Можем ехать, Владимир Антонович.
Только воды долить нужно. Почитай, вся паром ушла.
Пока Клейст убирал инструмент и
закрывал капоты, я долил в бачок дистиллированной воды до нормы и
запустил нагрев. Еще две минуты, и мы помчались вперед.
«Скорость» опередила нас минут на
десять. Это, из расчета пятидесяти миль в час, чуть больше восьми
миль. Если разница в скорости около тех же восьми миль, догоним мы
их через час. Конечно, по общему времени прохождения маршрута мы и
без того победили. Но если, ко всему прочему, еще и первыми придем,
будет совсем замечательно. До финиша примерно сто миль, два часа
пути. Час догонять, и еще час лететь в полном одиночестве,
заставляя всех конкурентов глотать пыль из-под наших колес.
Меня, что называется, зажгло. Азарт –
штука такая, заразительная. Вот я и заразился. И сейчас вдохновенно
крутил баранку, заставляя мобиль выписывать на дороге кренделя,
огибая одну яму за другой.
К исходу часа впереди показалось,
наконец, облако пыли.
- Догоняем! – оживился Клейст.
Он, кажется, тоже заразился
азартом.
Облако росло, приближалось. Еще пара
поворотов и начнется уже непосредственная схватка за победу на
последнем этапе. Держись, «Скорость», «Молния» быстрее!
Я не сразу понял, что это был за
звук. И лишь спустя несколько секунд, когда пыльное облако впереди
сменилось белым облаком пара сообразил: котел. Недавно у нас,
теперь у них – это что, норма? Но у нас – результат диверсии. А там
из-за чего?
Через пару минут я затормозил у
разбитого вдребезги мобиля. Видимо, взрыв котла случился прямо
перед поворотом. Облако горячего пара напрочь перекрыло видимость,
да и глаза Боголюбовой наверняка закрылись сразу же, рефлекторно.
По крайней мере, у меня было именно так. Ну а потом – все понятно.
На полном ходу мобиль вынесло на обочину, и он влепился в
здоровенный валун. Рука гонщицы держалась за рукоять тормоза, но,
видимо, силы затормозить не хватило. Механик, любитель неприличных
жестов, лежал рядом с камнем: при ударе его выбросило из машины. А
Настя Боголюбова, как и я пару месяцев назад, сидела на своем
сиденье, уткнувшись лбом в пустую рамку ветрового стекла.