Учительница тяжело вздохнула.
Катя промолчала. «У каждого своя в жизни ноша», — проскользнула у
нее в сознании мысль.
На стоянку перед магазином на малой скорости въехала пыльная необычного
шоколадного цвета тойота. Иномарка немного сдала назад, чтобы не загораживать
дорогу покупателям и остановилась. Однако выходить из нее никто не спешил.
«Дачники, наверное, за минералкой заехали. Жарко сегодня, кому
хочется на солнце перед магазином париться! Уж лучше в машине, там кондиционер,
наверное!» — задумчиво изучала необычную расцветку машины Катя.
— Пойдемте, Екатерина Юрьевна, в магазин, наша очередь подошла! —
потянула ее за руку Татьяна Александровна.
Из тойоты так никто и не вышел.
Максим
19 июля 2020 года, воскресенье
Максим сидел в салоне своей иномарки и обалдело глядел на Катю:
«Она! Точно она, Катя!» Сердце гулко колотилось о ребра.
Давно хотелось пить, в горле пересохло. Максим нигде не
останавливался. Хотел дотянуть до Лугового. До родного родительского дома.
Оставалось только благополучно миновать Порецкое, и через четыре
километра он у родителей. Нет, дернуло его заехать в Порецком в магазин за
минералкой! Терпеть жажду не было сил. Лучше бы он в райцентре остановился!
Но родители соскучились, ждали, мать три раза звонила за последние
полчаса.
Максим убрал с руля задрожавшие руки. Он жадно впился глазами в
Катин силуэт через тонированное стекло. Кровь набатом пульсировала в висках.
Он по-прежнему любил Катю. Любил, и все! Как ни старался за пять
лет вытравить ее из памяти, так и не смог: ее лицо, пухлые, сладкие, как
карамель, губы и большие темно-синие глаза, ее тело, волосы, ее запах. Катя
стала его мукой, недосягаемой мечтой, иссушающей душу.
Пять лет назад он уехал из Лугового. Из крестьянско-фермерского
хозяйства, созданного его матерью и приносящего вполне реальную прибыль. В
хозяйстве Максим отвечал за работу оборудования в новом цехе по переработке
молока. Да и много за что отвечал. Семейный бизнес все же!
Позорно бежал от своей порушенной им же самим любви к Кате. Она
приехала тогда из областного центра с малолетней дочерью на руках. Через два
месяца начала работать в их хозяйстве ветфельдшером.
От всколыхнувшихся в душе воспоминаний Максим застонал… Сам
виноват — обидел Катю. Да что там обидел — оскорбил! Ляпнул с дуру в
бухгалтерии, что не женится на ней никогда, потому что городская неумеха да еще
с ребенком на руках! А она случайно услышала. И не простила.