– Добро пожаловать в мой скромный дом, Ларталиэль из Правящего Дома Вилтариус. Буду счастлив разделить с Вами кров и трапезу. – Конечно, на лице Сальта не наблюдалось и намека на счастье, но и это Ларталиэль решил не заметить.
Правитель поморщился, почти физически ощутив ледяные нотки, которые ему определенно не понравились, но крайняя необходимость заставила его промолчать.
– Присаживайся, дорогой племянник, – в его голосе прозвучала ни то насмешка, ни то раздражение – и давай оставим этот официоз для двора. Если ты заметил, я пришел к тебе инкогнито и моя просьба будет: сохранить нашу встречу в тайне. Для начала, можешь налить вина, разговор будет долгим.
– Как вам будет угодно, дядя. А при дворе я, последнее время, как-то не бываю, так что и рассказать мне о нашей встречи будет некому… да и не зачем. – Лорд Асталаниэль невинно хлопнул ресницами, как будто в его словах не содержалось и капли ядовитого намека на события давно минувших, но отнюдь не забытых, дней.
Правитель молча снял амулет Изменения и теперь перед Сальтариэлем сидел высокий, статный мужчина, немного худощавый, с непередаваемой пластикой движений, так напоминающих прекрасного, но опасного хищника. Таким он и был по своей натуре – непревзойденный дипломат и великий воин, который правил в Светлом лесу уже почти тысячу лет, строго, справедливо и свято чтя закон и традиции, не давая поблажки ни своим, ни чужим, что и имел удовольствие испытать сам Сальт на собственной шкуре. И хотя он уважал правителя и восхищался им, но старая обида, застрявшая занозой в груди эльфа, больно кольнул его самолюбие и Сальтариэль еле сдержался, чтобы не отпустить еще какую-нибудь колкость в адрес гостя. Может быть, причиной его сдержанности была та самая незнакомая девушка, продолжавшая безмолвно стоять у окна как изваяние самой себе.
Лорд Асталаниэль прошел к резному столику, накрытому белоснежной салфеткой и разлил по бокалам красное, эльфийское вино. Подав один из бокалов правителю и материализовав поднос с фруктами, он придвинул к камину свое рабочее кресло, в котором устроился поудобнее, не дожидаясь на то разрешения правителя (в конце концов, он у себя дома, а не на приеме в Высоком Дворце), и молча уставился на гостя – пусть первый заговорит, если уж пришел.
– А ты не потерял любовь к прекрасному, даже не смотря на свое добровольное изгнание. – Улыбнулся правитель, обводя взглядом его кабинет и отпивая небольшой глоток. – Меня это только радует. Значит ты все еще один из нас – верный сын великой расы.