Онемевшими пальцами несколько раз я безуспешно пыталась высечь пламя. От
страха и волнения меня трясло так, что я боялась выронить средство спасения.
Тогда мне точно конец – ведь я никак не смогу поднять ее с пола.
Наконец вспыхнул огонь и лизнул веревку. Я приготовилась к ослепляющей боли,
но веревка тлела, искрясь, пока только точно между моими запястьями.
Пожалуйста, пожалуйста!
Но чуда не произошло. Вернее, произошло, но не полностью. Узел ослабел, так
что я могла уже расшевелить его, но пламя коснулось и моей кожи. Превозмогая
боль, я вытащила одну кисть из обжигающего капкана и потом другую. Отшвырнув
тлеющий кусок подальше в угол, я принялась дуть на обожженные места. И тут
только сообразила, что огонь все равно пойдет по веревке вверх и неизбежно
искры будут сыпаться вниз на солому. И она непременно вспыхнет! И если я не
открою чертову задвижку, то опять буду цыпленок табака.
И отступать некуда. Я кинулась к двери, умоляя все силы небесные помочь. Или
они меня услышали, или отчаяние удесятерило мои силы, но задвижка поддалась, и
я выскользнула в коридор. Как выбраться из самой крепости, я еще не знала, но
меня гнал звериный инстинкт самосохранения. Надеюсь, что он знает, что делает.
Я двигалась осторожно, как индеец. Хотя если у них есть камеры, то за мной
уже с усмешкой наблюдает какой-нибудь жирный кот, загнавший несчастную мышку в
ловушку. А если нет, то уже хорошо.
Попетляв по коридорам, я наткнулась на какую-то каптерку, или как оно там
называется. Несколько стражников, очевидно, приняв порцию горячительного,
азартно рубились в карты. Им было явно не до пожара, который вот-вот начнется в
дальнем коридоре. И сообщать об этом я им точно не буду. Чем дольше они не
хватятся меня, тем лучше.
Я уже собралась шмыгнуть дальше, но паническая мысль меня остановила. В
таком виде я гарантированно минут через десять снова окажусь здесь же. Только,
боюсь, еще и в кандалах. А я, как любимые герои-сыщики, не умею открывать
наручники булавкой…
Страх заплескался внутри, грозя затопить и сознание. «Кыш, пошел!» - пытаюсь
прогнать его и теперь уже удерживаю себя от истерического смеха. Но я же
не трусиха! Или трусиха?!
Все, что произошло сегодня, вообще не укладывается ни в какие рамки, поэтому
я совсем не уверена, что мне не отшибло память напрочь. Ведь я, кажется, не
помню, как меня зовут…