Идиотизм, конечно, слов нет. Из памяти
всплыло, что можно на черном рынке приобрести ворованную
электронную версию, но я просто отмел эту мысль. Сначала посмотрю,
чему можно научиться у местных мудрецов.
Вместо Валеры трактирщик вызвал двух
вышибал. Слабые Одаренные, но внешне оба похожи на медведей. С
такими вряд ли кто-то будет связываться. Они и отправились в
магазин.
Я же пока присел за стол и заказал
чая. Среднего качества, но всё равно приятно. Заодно смог спокойно
посмотреть в окно. Вид просыпающегося города прекрасен. На улице
постепенно гаснут уличные огни, по мостовой шаркают метлами
дворники, а редкие, еще не проснувшиеся прохожие, уже семенят
куда-то по своим делам. Но долго наслаждаться умиротворением мне не
дали. Уже через полчаса в трактир зашли всё те же два быка, и сразу
направившись ко мне, поставили на стол увесистую стопку книг. А
рядом положили деревянную резную шкатулку.
— Это что? — удивился я, указывая на
странный предмет. В таких обычно какие-то ценности
хранят.
— Это книга о лекарском искусстве от
самого Эмману… Как там его… Учил же! — один из вышибал так и не
смог выговорить имя автора, и с мольбой во взгляде уставился на
своего товарища. Но тот, вообще, стоял с туманным взглядом, и
смотрел в стену. — В общем, лучшее, что нашли. Автору, говорят, уже
сто семь лет, а значит, он сильнейший лекарь в своей стране! Книга
переведена на девять языков. Вот так! — повторил он услышанные от
продавца слова.
Я же тем временем открыл шкатулку и
принялся рассматривать книгу. На последней странице как раз нашел
фото этого самого Эммануэля Каунасского, первого профессора главной
и самой большой европейской академии лекарского
искусства.
— Это что еще за сморчок? — тыкнул я
на фото полутрупа. — Ему точно сто семь? Может нолик забыли в конце
добавить?
— Эмм… В душе не знаю, — пожал плечами
здоровяк, и развернувшись, отправился досматривать свой
сон.
На фотографии был изображен древний
старик. Что нужно делать, чтобы настолько плохо выглядеть в столь
молодом возрасте? Нет, простолюдины и вовсе столько редко живут, но
лекарь… Я в триста выглядел куда лучше, да и спустя тысячу лет вряд
ли докатился бы до такого. Решил открыть эту книгу попозже. Но
сомнения насчет его изысканий возникли уже при первом знакомстве с
этим фолиантом.