– Баева, нет! Только не говори мне, что ты до сих пор… приличная! – и, не заметив с моей стороны попытки возразить, подруга взвыла: – О, нет! Ева, тебе девятнадцать!
Я почувствовала, как моё лицо начинает краснеть, и разозлилась.
– Ну, не сорок ведь! Да и девятнадцать мне только исполнилось…
– Вот! Я так и знала, что Тимур Альбертович со своим лозунгом «Умри, но не отдавай поцелуя без любви!» тебе всю молодость испоганит!
– Да пошла ты, Стёпкина! Папа говорил о другом. И если бы ты хоть немного к нему прислушивалась, то сейчас бы не почесывала беременное пузо! Или, как минимум, знала бы отца своего Пусика!
– Масика! – рявкнула Котя. – А я и знаю! Почти точно! И ни о чём не жалею, между прочим. А с твоим послушанием ты как раз и просидишь в тереме до сороковника, ожидаючи своего престарелого Ромео. Вот только тебя, Джульетту перезрелую, вялым тараном потом не возьмёшь.
Я уже открыла рот, собираясь припечатать Котю, как следует, но заметила, как лихорадочно блестят её глаза и как трогательно она прижимает ладошки к животику... И мне стало её так жалко!
– Да ладно, Коть, – примирительно улыбнулась я. – Может, мне и раньше повезёт.
Моя воинственная карапузиха сразу обмякла.
– Бабайка, прости! – она всхлипнула и бросилась меня обнимать. – Я такая дура! Конечно, тебе повезёт больше всех! Ты вообще молодец! Кремень! Я же помню – ты всегда говорила, что это будет Ромка. Так и будет! Только ты не обижайся на меня, это всё гормоны.
Я согласно кивнула, обнимая подругу, а в голове уже развернулась трагикомедия:
Ромка, поняв, наконец, к сорока годам, что жить без меня не может, взбирается по бельевой верёвке ко мне в терем. Весь в благородных сединах, с боевым тараном наперевес... А я, верная пожилая девственница, жду его в одних красных туфлях и с хлебом-солью в руках...
Жесть! Я аж головой тряхнула, прогоняя бредовое видение.
– Коть, ты мне лучше скажи, ты кому-то из предполагаемых отцов говорила об ответственности за твоего Пу… Масика?
– А как же – обоим! – Котя шмыгнула носом, а я постаралась сохранить невозмутимость на лице.
– И что эти оба?
– Эдик сказал, что типа он не при делах, но и мне тоже так кажется. А Серый… Серый меня послал. Очень далеко… А ещё угрожал, – Котя печально согнулась, зажав ладошки между колен. – Это же я, овца, из-за него Эдика бросила.