Да чтоб ты в
Изнанку провалилась! Этого я совершенно не ожидал — особняк
Ломоносовых не принимал своего владельца.
Потоптавшись перед воротами и поняв,
что начинаю привлекать внимание случайных прохожих, я направился к
гостинице, которую приметил по дороге к особняку Ломоносовых. Уже
вечерело, на Москву опустились сумерки, то тут то там загорались
уличные фонари. Сверчки стрекочут, звёзды поблёскивают на
тёмно-синем небосклоне, дневная духота сменяется приятной прохладой
— красота! К сожалению, от вечерней идиллии меня отвлёк беспредел,
творящийся в небольшом переулке — как раз перед
гостиницей.
— Бабка,
доставай гроши! — потребовал визгливый тенор. Он прям задыхался от
возбуждения. — За день небось облапошила много народу! Давай,
давай, выворачивай карманы, иначе я тебе заточку в бочину
воткну.
— Чо ты
щемишься, старая? А ну стоять! Ты чо, от нас сбежать думаешь? На
своих-то костылях? — расхохотался картавый бас. — Завтра ещё
наторгуешь своим шарлатанством. Дураков в Москве много!
Я свернул в
переулок между двух невысоких домишек — с виду неприглядное место,
однако чуть дальше располагалась фруктово-овощная ярмарка. Так что
проходимость здесь, скорее всего, была большой. А кто чаще всего
ходит отовариваться? Домохозяйки, озабоченные множеством проблем:
детьми, мужьями, бытом, заклятыми подругами и любовниками. Тот
самый контингент, который проще простого заманить на пару-тройку
раскладов Таро.
У подъезда
стоял небольшой прилавок, на котором переливался хрустальный шар,
лежали гадальные карты, бусы и камни с рунами. Перед ним
сгорбилась, опираясь на клюку, старушка в цветастом платье. На
плечах у неё был накинут красный платок с бахромой. Вся в блестящей
бижутерии с огроменными камнями — в лучших традициях
“потомственных” гадалок. На земле были разбросаны брошюрки. Над ней
нависли два амбала — визгливый Тенор и картавый Бас, за которыми
переминались с ноги на ногу два тощих задохлика.
Я поставил
чемодан к стеночке и сделал шаг вперёд:
— Господа,
имейте уважение к старости.
— Чо? — на
меня оглянулся Бас, с угрозой оскалился и вытащил нож-бабочку.
Несколько раз демонстративно повращал им и сказал: — Я тебя на
полосы порежу, у меня как раз вчера ремень порвался. Буду твоей
шкурой себе штаны подтягивать.
Его дружки
радостно заржали.