Жрец
распахнул глаза и смерил меня с головы до пят гневным
взглядом.
— Никогда, —
процедил он.
—
Что?
— Я не
позволю, чтобы обитель Сварожича позорили столь жалким подношением,
— он кивнул на клетку с петухом. — Полоумный Ломоносов решил
поиздеваться над покровителями Рода? Никогда! Можешь приходить
никогда. Это ваше время для проведения обряда.
— Что-то не
слышал о таких ограничениях. — Я не мог не подметить то, что он
тоже меня знает.
— Потому что
они появились сегодня и специально для вас. Охрана!
Повинуясь
приказу, из-за колонн выступило четыре человека — все, как на
подбор, угрюмые мордовороты в классических костюмчиках. Они взяли
меня в кольцо, и один из них попытался схватить меня за шкирку, как
щенка. Если раньше я держал себя в руках, то сейчас мгновенно
вспыхнул яростью и врезал ему под дых. У меня не было настроения
растягивать бессмысленную драку, поэтому я вырубил всех охранников
меньше чем за минуту, изначально целясь в самые болевые
точки.
— Что вы там
говорили? — спросил я, переступая через лежащих в отключке
мордоворотов.
— Ты не
посмеешь! — прошипел жрец.
— Ещё как
посмею. Ты думаешь, что нагретое местечко в этом Храме тебя
защитит? Возомнил себя всемогущим? Человеком, приближенным к богам,
который может унизить любого, кто тебе не приглянется? Мне нужно
сделать подношение, и я его сделаю!
— Ни за что!
— глаза жреца налились кровью, он подскочил к алтарю, вынул из
рукава нож и разрезал своё запястье. Кровь полилась на камень. Весь
обрядовый зал загудел и вздрогнул. Стало заметно светлее, и я
ощутил, как воздух наполняется тяжёлой сильной магией. Жрец
оскалился и прорычал: — Накинулся на мою охрану? Поднял руку на
жреца?! Но с Богом тебе не справиться, сопляк! Если ты попробуешь
сделать жертвоприношение в моём Храме, то я призову
Сварожича!
Пару
мгновений я искал на его лице признаки лжи, но не нашёл. Жрец не
блефовал. Однако выглядел полоумным… Я поразмышлял ещё пару секунд.
Бога я пока победить не смогу. Наверное… Но даже если и выстою
против одного, какова будет цена за это? Я лишусь всех своих теней.
Всей силы… и фактически объявлю войну и Старшему Пантеону, и
Молодому. Очень плохое решение. Очень.
Поэтому я
отступил и сказал:
— Ваш Храм не
единственный в столице. — Улыбнулся я, но мы оба понимали, что я
ещё вернусь. Я не забуду этого безумного ублюдка.