Клуб находился в Спарроу Хиллз Дистрикт, в спиралевидном
небоскрёбе «Юнивёрсити», построенном на месте высотки МГУ. Конечно,
никакого университета теперь там не было и в помине. Он поначалу
занимал десять этажей башни, но потом совсем перебрался в
интернет-пространство, а помещения сдал в аренду под офисы
брокерским конторам.
По старой памяти самыми частыми посетителями «Севенс Парсек»
были студентки. Неизбалованные роскошью, стремящиеся поскорее
попробовать все прелести ночного Моссити, они становились лёгкой
добычей для пикаперов и дилеров. Первокурсницы, готовые на всё ради
дозы иллирия, третьекурсницы, познавшие многое и способные удивить
всего за несколько тысяч рублей; даже пятикурсницы, уже почти
оставившие азарт юности. Стоит только захотеть, и без компании не
останешься.
Из-за такой шальной ночной жизни изменился и сам район. Его
обжили маргиналы всех мастей, и без оружия здесь показываться было
небезопасно. Наёмные офицеры полиции вряд ли даже остановятся, если
увидят откровенное преступление, не говоря уж о какой-то помощи.
Проедут мимо, притушив фары для собственной безопасности.
Возле клуба, как всегда, стояла толпа малолеток, пытающихся
доказать секьюрити, что совершеннолетие у них было вчера, а
паспортную карту просто дома забыли. Одна даже схватила меня за
руку, пока я пробирался ко входу, и предложила расплатиться
натурой, если я проведу её с собой. Пучила на меня остекленелые от
недавней дозы глаза и руками тянулась к карманам. Не уговорит, так
хоть подзаработает.
– В другой раз, – пообещал я, и освободился от её объятий.
Не любил я их, маленьких и неопытных, пугающихся любого лишнего
движения и улетающих от первого стакана виски с колой. Да и
незаконно это вроде, хотя кого это теперь волнует? Моралистов или
старых зануд в Спарроу Хиллз не осталось.
Обменявшись кивками со знакомыми секьюрити, я прошёл внутрь.
Туда, где музыка жила своей жизнью. Громкой, дерзкой, неукротимо
быстрой. Музыка, проникающая под кожу до самого костного мозга и
меняющая сознание. Музыка, подхватывающая у самого входа и
отправляющая в дальнее плавание по своим волнам.
Танцпол бурлил движением молодых горячих тел и пенился поднятыми
руками. Я влился в это море на пару треков. Подхватил волну экстаза
и отпустил мысли на свободу. Те унеслись ввысь сотней вольных птиц,
оставив мне сладкую пустоту, и я с упоением окунулся в неё. Чтобы
ничто не волновало, не беспокоило, и простота наконец стала
самоцелью.