Это открывало огромный простор для злоупотреблений и нечестных манипуляций, и подобные дела всегда проверялись Читающими, во избежание, так сказать. Но Антония сама обладала этим даром, а значит, её слова было бы достаточно.
Антония неуверенно оглянулась на подсудимого. Он по-прежнему стоял на коленях, но сейчас разогнул спину и смотрел прямо на неё. Смотрел спокойно, даже равнодушно. Ну, что ж...
— Жить хочешь? — спросила Антония у мужчины.
— Хочу, — хрипло ответил он.
— Я готова принять клятву искупления в присутствии магов и четверых свидетелей, — решительно повернулась Антония к судье. А что, это решит и её проблему.
Спустя полчаса, уладив все формальности, Антония спускалась по ступеням от входа в здание суда. Плечо саднило от невидимой магической печати, карман оттягивала бумага, заверенная так же магически, о принятии искупляющей клятвы, а вокруг запястья невезучего преступника обвилась татуировка в виде лозы. Почему невезучего? Потому, что его угораздило связаться с ней.
Передёрнув плечами, Антония, не глядя, махнула рукой, призывая следовать за ней, и завернула за угол, где оставила машину. Теперь уже бывший заключённый шёл следом, как привязанный. Хотя пожизненную безоговорочно-преданную службу одному человеку навряд ли этот индивид посчитает свободой.
Забравшись на мягкое сиденье, Антония подождала, пока приговорённый займёт соседнее место, и мягко тронулась. Посмотрев на часы на запястье, она выругалась и остановилась на соседней улице возле таверны.
— Жди здесь, — бросила Антония мужчине и скрылась внутри.
Через пятнадцать минут, когда она вышла с пакетами в руках, осуждённый ожидаемо оказался на месте, а вокруг автомобиля толклись мальчишки. Шикнув на ребятню, Антония уверенно свернула на северную дорогу.
За всё время пути не было произнесено ни слова. Осуждённый смотрел прямо перед собой безразличным взглядом, Антония тоже не видела причин начинать разговор. Только однажды, когда машина выехала за черту города, во взгляде мужчины на миг мелькнуло удивление, но, заметив, что Антония на него смотрит, он снова принял равнодушный вид.
Когда они подъехали к воротам усадьбы, уже смеркалось. Антония удовлетворённо хмыкнула, отметив, что площадку за воротами и дорожку к дому уже расчистили, а окна первых двух этажей чисто блестели в лучах заходящего солнца. Антония сама отперла ворота, оставила машину у забора и направилась к дому.