— Ну-ка, коллега, помоги старику. Подержи вот здесь… Ага, а теперь медленно загибай проволоку левее… — уже в полный голос попросил Лендер, тряхнув бородкой, и протянул девушке плоскогубцы с зажатым проводом. Антония не возражала.
Примерно через час, когда они вдвоём с артефактором пытались соединить вместе две части переговорного амулета, в дверях возник встрёпанный юноша с волосами невнятного цвета и столь же трудноопределимой причёской, с пакетом в руке. По мятой форме без нашивок Антония определила в нём младшего сотрудника отдела.
— Эй, народ, у нас тут, говорят, новенькая? — с порога заявило это недоразумение.
— Так и есть. Антония, — представилась девушка. Парень, судя по ауре, был на целый год младше её.
— О! — стушевался коллега, но быстро взял себя в руки. — А я Гус.
Антония пожала протянутую руку. Интересно, этот Гус, он «де», «ван» или вовсе без фамильной приставки?
— Ребят, у нас опрос свидетелей, чего сидим? — неугомонное чудо замельтешило по кабинету. Гус сунул в руки светловолосому Вику какой-то конверт, на что тот только хмыкнул и убрал его за пазуху. Рыженькой Калли досталась коробка печенья, и настроение девушки заметно поднялось, она даже на Антонию посмотрела более благодушно. Нужно будет потом узнать марку печенья. К Лендеру младший помощник следователей подошёл в последнюю очередь, и на столе перед артефактором появилась новая линза.
— Тони, если тебе что-то нужно, ты говори, я достану, — кивнул Антонии Гус, на что она благодарно улыбнулась, пряча взгляд за вуалеткой и украдкой разглядывая его ауру.
У парня сбилось дыхание. На новенькой форма сидела идеально, и она приехала из далёкой столицы, которая казалась юноше едва ли не иной планетой. А ещё эта загадочная манера прятать глаза. Быть может, она скрывает что-то, что он мог бы прочесть в ответном взгляде? Симпатию? Наверняка он произвёл на неё впечатление!
Сильных прегрешений, за которые мучила бы совесть, на душе Гуса не было, и воздействие дара он перенёс спокойно.
Антония едва сдерживала смех, глядя на душевные метания паренька, и даже в чём-то ему сочувствовала. Это сколько же романтического мусора у него в голове! Хотя, быть может, здесь, в провинции, люди взрослеют позже? Ведь не нужно ни за кем гнаться, доказывать, что ты достоин своей фамилии и на что годишься. Или это исключительно воспитание? Всё-таки, «ван» или «де»?