— Я пришла сказать, вернее, попросить у вас прощения… — Лукасгар продолжил вести себя странно. Он скинул с моей головы капюшон и, зарывшись в волосы, потянул с них заколку. Говорить становилось все труднее. Да что там говорить, даже стоять было сложно из-за подгибающихся коленей. — Вы меня не правильно поняли.
— За что же я должен тебя простить, детка? — одной рукой он перебирал освобождённые от заколки пряди, а другой обхватил меня за шею и поглаживал тонкую кожу большим пальцем везде, где доставал.
Силы меня покидали. Хотелось прижаться к инкубу и молить никогда не прекращать делать со мной такие невероятно приятные вещи. Но каким-то чудом мне удалось совершить последний отчаянный рывок.
— За то, что не смогу оправдать ваших ожиданий, простите. Я давно влюблена в Кристгаргана гарн Фораша, а вас совсем не люблю.
Я справилась! Ура! Но я же истинная Верис, я и не могла провалиться.
— Что?! — взревел инкуб, мгновенно рассвирепев. Он резко убрал от меня руки, больно дёрнув за прядь, и посмотрел таким страшным взглядом, что я поежилась, готовясь к наказанию. А потом… Потом он зевнул — заклинание начало действовать. — Сейчас ты мне подробно расскажешь, как и когда это поняла. Ясно?
Гарн Септер, несмотря на непреодолимое желание заснуть, схватил меня за руку и потащил к своей кровати. Я упёрлась ногами в пол и попробовала вырвать руку — бесполезно.
— Можно я пойду уже к себе? Я завтра вам всё-всё расскажу, — пискнула в отчаянной попытке освободиться.
— Нет. Сейчас, но лёжа, что-то я устал…
Проговорив это, демон завалился вместе со мной на кровать и мгновенно отключился. Хорошо, что от целительских заклинаний защиту никто не ставит, и моя магия сработала, а вот плохо то, что Лукасгар, засыпая, подгреб меня под себя, и теперь я лежала, боясь пошевелиться и умирая от непонятного чувства, которое испытывала, ощущая на себе его вес.
8. Глава 8
Вот так, без движения, я пролежала довольно долго. Не было никаких сил сдвинуть с себя эту гору мышц и выползти в ночную прохладу. Так бы лежала и лежала, наслаждаясь неясными чувствами и обдумывая три наши последние встречи, но вовремя вернувшийся разум нагнал страху, стоило лишь представить картину завтрашнего совместного утра, и я принялась выползать из-под Лукасгара, как сорняк из почвы: неумолимо, но незаметно.