Рахат знал, только он себе позволит – сразу отрубится. Даже на долю секунды раньше. Соскользнет в черный омут – вот он, под ногами, стоит только расслабиться… А может, так и сделать? Ведь подсчитано: есть запасные четыре часа, так, может, пустить их на сон? Он успеет, обязательно успеет. Зачерпнет время из туго надутой подушки безопасности. Ну и что, если мозг сохранится не на пятьдесят три процента, а на пятьдесят? Зато так безопасно для него, а значит – для клиента.
«Я спасаю жизни, – продолжал он бороться с собой. – Жизни! Самое дорогое. Неужели засну?»
Сберегая последние капли энергии, он старался исключить любое лишнее движение: на поворотах сбрасывал скорость, не переключая передачу, чтобы лишний раз не ворочать тяжелым рычагом, руль поворачивал плавно, скупо, так, чтобы только хватило удержаться на дороге.
Воды омута то смыкались над головой, то нехотя выпускали обратно – с каждым разом на меньшее время. Даже думать он мог с трудом, каждая мысль – как тяжелая каменная глыба, врытая в илистое дно. Ее нужно выкорчевать, и тогда она неведомым образом поднималась к поверхности, вытаскивая и его. Но глыб мало: думать не о чем, кругом – темная теплая вода. В которой во что бы то ни стало нужно находить новые мысли.
– А спасал бы я жизни, если бы это не было моей работой? – прошептал Рахат. Он сознавал, что бредит, но нужно было думать хоть о чем-то, не прерывать мысль, выкорчевывать неподъемную каменюгу.
«Не спасал бы, и даже не помышлял об этом, – признался себе. – Значит, все, что делаю, гроша ломаного не стоит. Нет никакой особой цели. Наплевать мне на их жизни. Можно остановиться и поспать».
В этот миг Рахат понял, что-то не так. Что-то беспокоило, какая-то угроза, надвигающаяся беда. Он встряхнулся и разомкнул глаза. Чтобы увидеть, как впереди исчезла привычная желтая лента – проспал поворот. Очнувшийся от сна мозг торопливо подавал необходимые сигналы, но мягкое, непослушное тело служило отвратительным проводником: в страхе Рахат чувствовал, как медленно бессильная нога давит на тормоз, как безвольные руки едва крутят руль. Но обошлось: машина замерла на обочине. Все вокруг заволокло пыльными клубами. Рахат со стоном вывалился из салона: затекшие ноги не держали. Щедро рассыпая пригоршни потерянных минут, он медленно пополз на четвереньках вокруг машины.