— Кто-то пытается взломать вход в наш сектор. Капитан час назад
изменил коды входа и заблокировал вход.
— Понял.
Секунду спустя за дверью раздалось странное жужжание, треск
каких-то разрядов, звук борьбы и все затихло.
Слушая напряженно я присела на приступок того, что должно быть
бассейном и затаила дыхание.
— Все в порядке, больше подобное не повториться. — отрапортовал
браво Петрович. Еще пожелания?
— Доложить о произошедшем капитану!
Я уже догадалась о том, что тут произошло и скорей разозлилась,
чем испугалась.
— С первой секунды вашего сообщения.
Сова. Имперский фрегат A- IIV
класса.
— У тебя есть выбор, — Аверин, сидевший на капитанском месте в
центральном, старался назад не оглядываться. А хотелось взглянуть
на того, кто пытался устроить бунт на его корабле. Очень
хотелось.
— Согласно инструкции, корабль не может выйти в прыжок без
врача. Я...
— Ты обманул меня! — Макар все-таки обернулся. — Воспользовался
нашей давней... — он осекся, присматриваясь внимательно. — Нашим
знакомством.
Когда Ойле так изменился? И ведь не сказать, что давно. В
последний раз они пересекались после истории на Майране. Все-таки
очень давно. Время пролетело как быстро... Серое, душное время, в
котором он чуть себя не потерял.
— Не понимаю, о чем ты, — старательно пряча глаза Ойле
разглядывал блокирующие браслеты на длинных руках.
Все-то он понимает. И то, что подделал анкету на чипе, и то, что
солгал капитану. И лжет ему снова.
Макар подал знак Петровичу, на рабочих панелях всех вахтенных
загорелся особый сигнал. В рубке центрального не было многолюдно,
почти весь экипаж бился над запуском основного реактора. Вахтенный
Игореша да Гесс, тревожно взглянувший в лицо капитана. Тот молча и
практически незаметно кивнул.
В давящей тишине они вышли, оставив Аверина наедине с бывшим
другом. Другом ли? Он все вспомнить пытался то чувство, то
ощущение, что связывали их маленькую компанию. А ведь не было
никакой дружбы. Так, приятельские отношения одноклассников. Как там
говорит древняя поговорка? «Друзья познаются в беде». Точно.
— О том, например, — проводим взглядом широкую спину биолога,
скрывшуюся за панелью аварийного выхода из «Центрального», произнес
тихо Аверин — что ты скрыл от меня свой арест на Голодиане. Про
жизнь на Барейне. Зачем ты вернулся сюда?